Время уходить - Джоди Пиколт

– Наш школьный учитель математики, мистер Аллен, говорит: «Если ты сам точка, то и видишь только точку. Если ты линия, то видишь линию и точку. Ну и так далее. Если люди не могут увидеть четвертое измерение, то это еще не значит, что его не существует. Просто мы до него пока не добрались».

– Ты очень мудра для своих лет, милая, – говорю я.

Дженна хмурится и спрашивает:

– А призраки, которых вы встречали, долго не уходят из нашего мира?

– По-разному. Когда у них не остается здесь дел, они обычно двигаются дальше.

Я понимаю, о чем она спрашивает и почему. Есть один миф о посмертном существовании, который мне очень неприятно развенчивать. Люди думают, что после смерти навечно воссоединятся с теми, кто был им дорог. Позвольте разочаровать вас: все устроено не так. Потусторонняя жизнь вовсе не является продолжением земной. Вы не встретитесь со своим любимым супругом там, где расстались, не будете решать вместе кроссворды, сидя за кухонным столом, или спорить, кому достанется последняя порция молока. Вероятно, иногда такое возможно, но чаще случается, что ваш муж уже продвинулся дальше и перешел на следующий уровень инобытия; или, наоборот, вы более развиты духовно и обойдете супруга, пока он разбирается, как оставить эту жизнь позади.

Приходившие ко мне клиенты, как правило, хотели услышать от своих почивших любимых только одно: «Я буду ждать, когда ты тоже окажешься здесь». Однако в девяти случаях из десяти вместо этого им говорили: «Ты больше никогда меня не увидишь».

Дженна сидит в траве понурая и кажется совсем маленькой.

– Если бы твоя мать была мертва, я бы это сразу почувствовала, – лгу я.

Я боялась, что отправлюсь в ад за то, что морочила голову людям, став болотной ведьмой. Но сегодня, заставив этого ребенка поверить мне, хотя сама в себя давно уже не верю, я точно зарезервировала место в первом ряду в театре Люцифера, на спектакле одного актера.

– Эй, вы уже закончили пикник или я должен в одиночестве искать иголку в стоге сена? Хотя нет, сравнение некорректное, – вносит поправку Верджил. – Иголка – все-таки вещь полезная, а мы тут занимаемся полнейшей лабудой.

Он возвышается над нами, уперев руки в боки, и хмурится.

Может, меня занесло сюда не только ради Дженны, но и ради Верджила Стэнхоупа?

Я встаю и пытаюсь оградить себя от негатива, который исходит от него мощной волной.

– Отбрось предубеждения и тогда, вероятно, найдешь что-нибудь неожиданное.

– Спасибо за мудрый совет, гуру, но я предпочитаю оперировать фактами, а не всякой там мумбой-юмбой.

– Эта, как ты выражаешься, мумба-юмба принесла мне три премии «Эмми», – замечаю я. – И не кажется ли тебе, что все мы немного экстрасенсы?

– В смысле?

– С тобой никогда не случалось такого: ты вспомнил о друге, которого не видел давным-давно, и вдруг он – ни с того ни с сего – звонит тебе?

– Нет, не случалось, – бесстрастно отвечает Верджил.

– Разумеется. У тебя ведь нет друзей. Пример неудачный. Ладно, а как насчет такой ситуации? Ты едешь по дороге с включенным навигатором и думаешь: «Мне нужно свернуть налево», а навигатор тут же советует тебе сделать именно это.

Он смеется:

– То есть быть экстрасенсом означает просчитывать вероятность? Но ведь шансы оказаться правым всегда составляют пятьдесят на пятьдесят.

– Ты никогда не слышал внутренний голос? Не чувствовал что-либо нутром? Интуиция тебе ничего не подсказывала?

– Хочешь знать, что подсказывает мне интуиция прямо сейчас? – усмехается Верджил.

Мы с ним и сами не заметили, как перешли на «ты».

Я безнадежно машу рукой и говорю Дженне:

– Пожалуй, я выхожу из игры. Боюсь, что я вряд ли смогу…

– Погодите-ка, а ведь это то самое место! – перебивает меня Верджил; он идет сквозь заросли камыша, мы с Дженной пробираемся следом. – Тут прежде росло очень большое дерево, но видите, как его расколола молния? А там есть пруд, – продолжает сыщик.

Он делает неопределенный жест рукой, пытаясь сориентироваться, и несколько раз поворачивается из стороны в сторону, после чего проходит еще сто ярдов на север. Оказавшись на поляне, Верджил начинает двигаться кругами, пока под его ботинком не проседает земля. Он нагибается, принимается расшвыривать упавшие ветки и похожий на губку мох, под которым обнаруживается глубокая яма.

– Вот здесь мы и нашли мертвую женщину, – торжествующе объявляет он.

– Затоптанную слоном, – твердо произносит Дженна.

Я делаю шаг назад, не желая находиться в центре этого драматического представления, и тут вижу некий блестящий предмет, подмигивающий мне из-подо мха, который перевернул Верджил. Я наклоняюсь и вытаскиваю кулон: цепочка цела и подвеска тоже. Это отполированный до зеркального блеска камушек.

Еще один знак.

«Я слышу тебя», – мысленно обращаюсь я к тому, кто кроется за этой стеной молчания, и опускаю украшение на ладонь:

– Взгляните-ка сюда. Может быть, эта вещь принадлежала жертве?

Дженна бледнеет:

– Это цепочка моей мамы. И она никогда, никогда ее не снимала.

Встречая очередного Фому неверующего, а таких людей почему-то притягивает ко мне, словно магнитом, я привожу ему в пример Томаса Эдисона. На всей планете не найдется скептика, который стал бы отрицать, что Эдисон – эталон ученого, просто гениальный физик, создавший фонограф, электрическую лампочку, кинокамеру и проектор. Мы знаем, что он был свободным мыслителем, отвергавшим существование высших сил, и запатентовал одну тысячу девяносто три изобретения. Кроме того, на закате жизни Эдисон всерьез занимался разработкой «некрофона» – аппарата для разговоров с умершими.

Как ни странно, в разгар Промышленной революции произошел также и расцвет спиритизма. Хотя Эдисон был приверженцем точных наук, это не мешало ему увлекаться метафизикой. Если медиумы способны во время сеансов входить в контакт с потусторонним миром, рассуждал он, то почему бы не создать технический прибор, который тоже сможет это сделать?

Эдисон не слишком распространялся о задуманном изобретении. Может быть, опасался, что его идею украдут, или же пока не очень понимал, как именно будет устроен этот аппарат. В интервью журналу «Сайентифик американ» ученый объяснил принцип работы этого устройства: при малейшей попытке потусторонних сущностей вступить в контакт с нашим миром будет задет некий проводок и зазвенит колокольчик, что и станет доказательством существования духов.

Имею ли я право утверждать, что Эдисон верил в загробную жизнь? Разумеется нет. Ведь сам он мне ничего такого не говорил.

А может, он таким образом, наоборот, пытался развенчать спиритизм? Что же, и это не исключено. Но лично мне кажется, что ученый никого не стремился разоблачать, а просто хотел приложить достижения точных наук к сфере, которую трудно просчитать, определить количественно, иными словами, предъявить миру неопровержимые факты существования сверхъестественного, а потом подвести под это теоретическую базу.