Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов

– Каяна, – ответила она ему и снова улыбнулась, чуть растянув свои алые губки.

– Кто же родители твои? Из какого народа?

– А что расспрашиваешь ты меня, рыбак, уж не влюбился ли?

Прямой вопрос и взгляд девушки, притягательный и нежный, без стеснения направленный ему в глаза, его обезоружили. Сенаке стоило усилий, чтобы собраться с мыслями и не ударить в грязь лицом.

– А может быть, и так… – пробормотал он дрожащим голосом.

– Ну что же… живу я с теткой, а каких кровей, того не знаю, да и не все ли равно тебе? А если хочешь со мною поделиться, то отдай мне жемчужину свою. И я буду вспоминать тебя.

Сенака, не колеблясь, вложил жемчужину в нежную ладошку Каяны.

– Ну я пошла. А то увидит кто, что с тобою здесь стою.

– А кто увидит?

Но девушка на это ничего не ответила и пошла прочь.

– Спроси, как звать меня, – крикнул Сенака ей вслед.

– Я знаю, ты – рыбак, Сенака, – уверенно ответила Каяна и, сделав еще несколько шагов, оглянулась и добавила: – Завтра приходи сюда, если увидеться захочешь вновь. Как начнут торговцы-волтны свои лотки с мест убирать, так и приходи.

На следующий день, как только торговцы собрали товар, Сенака стоял на том же месте, где вчера расстались они с Каяной. Прождав до появления над гаванью луны, он уж было потерял надежду на их встречу и отправился в печали назад к стоявшим у причальной стенки кораблям. Там же, расправив плавники, как крылья, над темными волнами пролетая, те рыбы, что назывались летучими, устремлялась обратно к озерным далям.

– Не дождался, Сенака? Никак ты испугался темноты?– услышал он знакомый голос.

И, оглянувшись, увидел за спиной Каяну.

– Я ждал тебя там, где ты и указала. И, простояв там до луны, решил, что надо мною посмеялась.

– Прости меня, прийти я раньше не могла никак. Тетка заперла, вот и ждала, когда уснет она. И теперь с тобою долго быть я не могу. Проснувшись и не найдя меня, тетка позором заклеймит.

– Когда же снова тебя увижу? Скажи мне, Каяна! – попросил ее рыбак.

– Я сама тебя найду.

– Когда же? Ответь мне!

– Завтра… я найду тебя сама, – сказала девушка и растворилась в темноте.

На следующий день ждал Сенака с нетерпением и надеждой, что вот-вот знакомый голосок его окликнет и девичье милое лицо окажется с ним рядом и одарит своей улыбкой. Но та, которую он снова прождал до темноты, так и не появилась. Напрасно он ходил к коптильне и обратно, вдоль гавани наматывал круги. Не пришла она и на второй день, да и на третий тоже. Тогда решил влюбленный рыбак сам найти ее. И первым делом разузнать, где проживала красивая девушка с пышными черными волосами по имени Каяна. Расспрашивая продавцов, коптильщиков, корабельных плотников, бондарей и лодочников, в поисках провел он целый день, пока не вышел к богатому дому. Тот стоял на сваях из крепкого, почти вечного корабельного дерева в тени свисающего огромными лапами скального папоротника. Как указали ему, в этом доме и жила Каяна со своей ненавистной теткой.

Вел к нему дорожкой плавучий мосток, что сам по себе качался на спокойных волнах и крепился тростниковыми канатами к берегу с одной стороны и к дому ― с другой. Так приходил Сенака сюда, на качающийся мостик, когда удавалось вырваться из артели, и прошло еще несколько дней, прежде чем увидел он Каяну снова. Двери в доме отворились, девушка вышла и направилась ему навстречу. Еще издали Сенака увидел ее миленькое личико и вьющиеся мелкими кудряшками черные, блестящие волосы, они непослушно разлетались в стороны при каждом дуновении ветерка. Каяна шла, едва придерживаясь за протянутую вдоль всего мостика веревку, и каждый шаг открывал ее загорелые ножки.

Подойдя к Сенаке, девушке скрестила руки, в глазах ее блестели слезы. Рыбак хотел было обнять Каяну, но та показала ему движением головы, что делать этого не нужно.

– Пойдем, – тихим голосом позвала его девушка.

Сенака проследовал за ней. Они прошли вдоль гавани и наконец оказались в старом саду. По приданию, разбили его здесь еще те первые поселенцы, что и образовали три народа. Каяна остановилась, спрятавшись в тени.

– Что у тебя случилось? ― встревожено спросил Рыбак.

– Не спрашивай, Сенака, меня ты не о чем. Одно лишь хорошо – тетка моя наконец уехала по делу.

И, прислонившись спиной к тому дереву, кора которого напоминала бархат, Каяна поманила Сенаку к себе. И так они стояли, обнявшись, окруженные цветущим благовонием и укрытые от посторонних глаз. Впав в любовную сладость, Сенака нашептал девушке несвязные слова, понятные лишь им обоим. Он вдыхал запахи ее, уткнувшись нежно в шею. И дыхание его ухо ей щекотало. Каяна тоже что-то шептала рыбаку. Ее губы словно наполнились вишневым соком и теперь вторили его словам.

И так, в безумии любовном, в надеждах, ласках, полетели день за днем. Украдкой встречались они в саду. И вот пришел тот день, когда Каяна открыла Сенаке тайну:

– Выслушай меня, милый мой. Говорил ты мне, что любишь, правда?

– Да, люблю, Каяна…

– Говорил, что быть со мною для тебя мечта. И каждое мгновение жизни глаза мои ты хотел бы видеть и запах мой вдыхать. Помнишь, ты говорил все это мне?

– Я и сейчас все это повторю, – шептал влюбленный парень.

– Так знай, не быть нам вместе. Слова такие нежные твои нам не помогут. Есть причина, по которой никогда твоею не буду я: теткин долг.

Одну зиму тому назад взяла она у богатого волтна, что жемчугом торгует, четыре доли серебра, и жемчуга взяла полдоли, и камня горного на четверть, чтобы дела свои поправить. Поняв, что долг вовремя погасить не сможет, она себе в угоду заключила с ним тайный договор о том, что, коль не выплатит все к сроку, отдаст ему меня. А срок долговой уж скоро истекает. Тетке же проще отдать меня тому торговцу, чем расплатиться по долгам.

После таких слов опечалился Сенака, с лица его ушла вся радость и тяжелый камень лег ему на сердце. Ведь Каяну он уже представлял невестою своей.

– Нам надо убежать! – Его лицо вспыхнуло надеждой. – Давай же это сделаем, милая Каяна! Возьмем и скроемся от всех! Я знаю дивные места, где никогда и никто нас не отыщет. Там, на островах, где белая звезда на небе оживает, когда приходит ночь! И в тишине мы будем жить в любви, не зная горя и забот. Я ловить