Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов

Не отрываясь, теперь смотрела Илея на себя, и ей казалось, что нет ничего прекраснее ее лица. И хлопала глазами, и поднимала бровь, и так над чистой водой Илея долго стояла. Вдруг мошка та, что в травах прячется до поры, мелькнула точкой и села на лицо девушки. И, ущипнув едва, тут же исчезла, оставив крохотный, едва заметный след на нежной коже. И вот что видели теперь глаза ее: розоватая точка растеклась красными лучами, а щека припухла чуть и воспалилась бархатная кожа. Илея недовольно отвела глаза от зеркальной глади, и стоило ей вновь взглянуть в воду, как вдруг в том зеркальце, что ее заворожило, предстал безобразный лик. То тлен был во плоти, гниющий, страшный, таков исход был всякой плоти.

Побоявшись оглядываться, Илея бежала прочь.

Перед ее глазами стоял тот мерзкий лик, она невольно касалась пальцами лица и успокаивалась, лишь убедившись, что все, как и прежде, на своих местах. Наконец дочь Иля снова оказалась у озерца, в котором ранее купалась. Ей пришлось себя заставить взглянуть на отражение в воде. И, увидев в водной глади девичье лицо, родное и все такое же милое, как и прежде, Илея облегченно вздохнула и наконец смогла отбросить прочь то наваждение. Так и этот день подошел к концу, а следующий вернул ей тех, кого она искала.

– Я искала долго, пока не увидела эту долину, и вот тогда наконец нашла вас, – не скрывая радость, улыбалась Илея.

А затем наклонилась к траве, и в ее руках оказалась та самая палка.

– Возьми, по-моему, она твоя. – Девушка протянула Сенаке знакомый обломок орешника.

Рыбак удивленно посмотрел на Илею:

– Смотрите-ка… Надо же это же, она! – Он схватил палку и с удовольствием повертел ею в разные стороны. – Ты несла ее с собой?

– Нет, она упала в бездну следом за тобой. А я ее нашла. Вон там. – Илея показала вдаль. – Я чувствовала, что вы живы, мое сердце подсказывало мне, а когда нашла эту палку, то уже знала точно. Пойдемте же, нам надо продолжить путь.

И так все трое они продолжили путь.

Набрав в дорогу тех даров, что предоставила им долина, путники стали спускаться вниз. Они шли рядом, все еще живя ощущениями свершившегося с ними чуда. По небу от горизонта им навстречу ползли облака.

Уводя путников все дальше и дальше, долина сузилась, потеряв свои былые масштабы. Ее склоны потемнели, покрылись рыжим мхом, и кедры корявыми лапами почти закрыли небо. Начался дождь, но здесь внизу он не лил, а лишь падал отдельными каплями. Путники спрятались от дождя, укрывшись под кедрами. А когда дождь прекратился, снова отправились в дорогу.

До слуха идущих донесся грохот водопада. Его пока не видно. Еще несколько шагов, и вот мелкие капельки, предвестники водопада, оросили их лица. Вот-вот перед ними должна открыться мощь, спадающая с гор. Еще немного… И наконец пред их глазами, в буйстве страшном, поток. С высоты обрушивался он вниз. Вода о камни разбивалась и пену вскидывала ввысь. А дальше, вырвавшись наружу, она текла вдоль скал. Река!

Каменистое русло людей позвало за собой. С валуна на валун, аккуратно расставляя ноги, они были вынуждены теперь не идти, а прыгать. Первым был Сенака, за ним Илея и замыкал цепочку Ул. Горы не отступали. Их склоны опустели, впереди лишь голые камни. Последние солнечные лучи прорвались между темных громадин и коснулись лица Илеи. Она зажмурилась, но стоило ей сделать еще шаг, как солнце пропало, спрятавшись за темным краем гор.

А дальше путников ждало новое чудо. Три арки, выстроившиеся друг за другом, встречали их. Огромные каменные своды поднимались до неба. Их причудливый и величественный облик заставил людей остановиться. Как некий музыкант, мелодией идущих зазывая, кружил над ними ветер. А внизу река чуть замедляла ход, но затем быстро набирала силу и с шумом бежала дальше.

И вот, как порог, ведущий из темницы, преодолели путники заслон последний, то были павшие деревья. И открылся им простор, туманом поглощенный. Хоть зажги огонь, ни видно в шаге. Заволокло, закрыло как белым полотном. Что было делать им? Решили переждать когда рассеется туман. Здесь остались на ночлег. Дочь Иля достала из пояса бесформенный обугленный комочек. Частица звездная померкла, пропали ее дивные переливы, исчезла четкость форм. Теперь в ладони девушки лежал оплавыш черный. В раздумьях пролетела ночь. Прождали здесь еще три дня. Но вот уж утро снова, а впереди, как в облаке, белым-бело.

Проснувшись, Сенака обнаружил, что Илеи нигде нет, и напугался. Он кинулся искать и звать ее. Его крик разбудил Улла, и вот уж они вдвоем метались в поисках Илеи.

«Неужто она в туман вошла и там пропала?» – беспокоились мужчины.

– Илея, где ты?! Отзовись! – едва не срывая горло, кричал Сенака, войдя в белую дымку.

И вдруг увидели друзья Илею, идущую сквозь пелену навстречу им.

– Где ты была? Мы волновались за тебя! – ругал девушку Сенака.

– Я едва не заблудилась, – оправдывалась она, – прошла чуть-чуть вперед по руслу ― искала спуск к воде удобный, чтобы умыться. Надеялась я также и вернуться по каменному руслу, но поскользнулась. Когда же голову я подняла, то реку не нашла. Напугалась. Так и ходила там, пока не услышала ваши голоса и благодаря им вернулась. Простите вы меня, что беспокоиться заставила. – и, помолчав, продолжила: – Путь назад мы можем не найти. Да и вперед пойдем без ориентира, будем блуждать кругами. А если заблудимся и решим вернуться, то как найдем мы нужную долину? – Она обернулась к Сенаке.

Тот, мотая головой, твердил:

– Как-нибудь найдем.

– Одному из нас здесь надо быть, у этого порога, – продолжила говорить Илея. – Ул, друг мой, тебе остаться тут придется, чтобы мы нашли обратный путь. Ты будешь ждать нас здесь. На горе найди уступ и разожги костер. Особенно ярко горит он пусть, как небо почернеет и ночь придет. Сколько нужно будет, жди нас.

Улу оставили большую часть припасов, Илея что-то еще ему шепнула, и так они расстались.

Теперь пошли Илея и Сенака вдвоем вдоль русла, туман не отступал. Река шумела где-то рядом, а за спиной у них на высоте мигал огонь, указывая путь назад. Водный поток пропал куда-то, убежал, выбрав другое русло, шипения воды уже не слышно. Пропал последний ориентир, а вместе с ним и силы. Но незаметно и пелена стала слабеть, еще немного ― и вовсе растворилась, и перед идущими явился простор, достойный созерцания. Раскинув рыжие полотна вековых лесов, тянулся