Великие княгини и князья семьи Романовых - Елена Первушина

25 октября 1854 г. утвержден устав Крестовоздвиженской общины, и 5 ноября великая княгиня сама надела каждой из первых 35 сестер крест на голубой ленте, а 6-го они уже уехали в Крым.

Авторитет великой княгини помог девушкам преодолеть сопротивление родных, предубеждение общества. Елена Павловна дала им возможность получить необходимое образование, навыки и стать по-настоящему полезными помощницами врачей. Одна из сестер, Екатерина Михайловна Бакунина, оставила вспоминания о своей встрече с великой княгиней: «Никогда не забуду я того вечера, когда мы получили газеты с известием, что французы и англичане высадились в Крыму, – пишет Екатерина Михайловна. – Я не могла себе представить, что этот красивый уголок нашего обширного отечества может сделаться театром жестокой войны…

А через несколько дней опять известие об альминском сражении!

В октябре месяце мы вернулись в Москву. С каким нетерпением мы хватались тогда за газеты; и вот, прочитала я, что французские сестры поехали в военные госпитали; потом в английские госпитали поехала мисс Найтингейл с дамами и сестрами. А что ж мы-то? Неужели у нас ничего не будет? Эта мысль не оставляла меня. На мое счастье, сестра, с которой я была очень дружна, разделяла мои мысли и согласилась отпустить меня, если и у нас тоже будут посылать. Мы поехали к кн. Софье Степановне Щербатовой, у которой мы были помощницами по попечительству о бедных, узнать, неужели ничего не будет у нас. Она сказала: „Говорят, что в Петербурге что-то готовится“, и советовала подождать княгиню Анну Матвеевну Голицыну, которая в это время была в Петербурге. Я всякий день посылала узнать, приехала ли Анна, но дни проходили, а ее все не было.

Но вдруг я получила записку от Софьи Степановны (я ее и теперь помню). Она звала приехать к ней и писала: „У меня есть то, что Вам надо“.

Когда мы к ней приехали, она рассказала, что великая княгиня Елена Павловна устроила Крестовоздвиженскую общину, что первый отряд собрался, что они на днях пройдут через Москву и что будут посылать еще. Я решилась ждать их и сейчас к ним поехать, увидаться и все расспросить».

Поговорив с сестрами и укрепившись в своем решении, Екатерина Михайловна отправляется в Петербург на встречу с Еленой Павловной.

«Всем давно было известно, что великая княгиня – очень образованная и умная женщина, – вспоминает она, – но я не ожидала, что при этом она так мила и привлекательна. С каким чувством, с каким жаром и участием она относилась к начатому ею делу! Я была ею очарована. Она сказала мне, что приглашает меня переехать во дворец. Я отвечала, что приехала с сестрой, при которой есть еще горничная. Она мне ответила, смеясь: „Вы полагаете, что у меня нет для нее места?“.

Итак, было решено, что мы сейчас же переедем во дворец, а обедать будем с фрейлинами.

Отряд готовился небольшой; кроме меня должны были ехать семь сестер, три доктора и два фельдшера; но не все еще было готово, а в это время мы должны были ездить в клинику, то есть во второй сухопутный госпиталь, и заняться перевязками под руководством доктора Чартораева и тоже продежурить там сутки. Я очень скоро туда поехала на дежурство, там встретилась и познакомилась с сестрами, которые тоже собирались ехать. Не помню, кто из них был тогда со мной, и много ли их было, но очень помню, как мы проходили всю ночь по этим длинным неопрятным коридорам. Этот госпиталь был тогда в ужасном виде.

В одном только случае мне пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы не поддаться страху. Незадолго до этого времени какой-то шальной волк (тогда говорили, что он бешеный) забежал в Петербург и сильно искусал одну женщину. Она лежала в клинике совершенно особенно. Мы отворили к ней дверь, и она стала нас звать подойти к ней. Вот тогда-то мне стоило большого усилия подойти и поговорить с ней, но я не хотела тогда позволить себе ни малейшей слабости, да и против больной было совестно показать, что я ее боюсь…

Когда я вернулась с дежурства, напилась кофе и собиралась отдыхать, кто-то постучался в дверь, которая вела во внутренние комнаты дворца. Надо признаться, что я встала и с некоторой досадой пошла открывать дверь; вдруг вижу – предо мной стоит великая княгиня. Она вошла, села и с большим участием принялась меня расспрашивать, как я провела ночь, какое действие это дежурство произвело на меня. Говорила, что я должна подумать; что там будет гораздо хуже и труднее. Не сомневаюсь ли я в себе? Если же я раскаялась, то „не надо упорствовать из-за ложного стыда“. Все это было сказано с такой добротой, с таким сердечным участием!.. Но я ей отвечала, что, напротив того, я на себя надеюсь и все больше и больше желаю ехать.

Пока мы готовились к отъезду, я почти всякий день видела великую княгиню. Так живо вспоминается мне, как мы с ней сидели на тюках в театре Михайловского дворца, который весь представлял какой-то складочный магазин. Сама великая княгиня все придумывала, обо всем сама хлопотала».

Всего за время войны в Севастополь было отправлено 300 сестер милосердия. В 1856 г. по просьбе Елены Павловны выпущена специальная медаль для награждения особо отличившихся сестер-крестовоздвиженок.

Елена Павловна позаботилась о том, чтобы община не прекратила своего существования и после войны: организовала амбулаторию и бесплатную школу для 30 девочек. В России открывались и новые общины сестер милосердия: Георгиевская, Александровская, Покровская, Евгеньинская и др.

Именно по образу Крестовоздвиженской общины сестер милосердия впоследствии создано сначала Российское общество Красного Креста, а затем и Международный Красный Крест. Впоследствии полученный опыт использовался и при создании новых общин сестер милосердия.

Одним словом, Мария Федоровна не ошиблась с выбором. Елена Павловна стала достойной ее преемницей и нашла свой путь служения своей новой родине.

* * *

Елена Павловна не оставляла и своей деятельности мецената. В ее салоне в Михайловском дворце бывали литераторы, музыканты, общественные деятели и ученые. В частности, княгиня оказывала покровительство знаменитому русскому этнографу Н. Н. Миклухо-Маклаю, который посвятил ей свои исследования о Новой Гвинее и назвал в ее честь гору и залив на этом острове. При активном участи Елены Павловны организованы Русское музыкальное общество и Петербургская консерватория – первое высшее музыкальное учебное заведение в России.

Несомненна также заслуга Елены Павловны перед русскими художниками. В 1857 г. именно она купила в Риме знаменитую картину А. А. Иванова «Явление Христа народу» и привезла ее из Италии в Россию. Великая княгиня покровительствовала Карлу Брюллову, материально поддерживала И. К. Айвазовского.

Именно на средства великой княгини выпущено первое полное собрание сочинений Николая Васильевича Гоголя.

Александр Сергеевич Пушкин, весьма критично относившийся к царской семье, пишет о Елене Павловне с благодарностью. После пожалования в камер-юнкеры Пушкин представлялся ей, а потом сообщал жене: «Я поехал к ее величеству на Каменный остров в том приятном расположении духа, в котором ты меня привыкла видеть, когда надеваю свой великолепный мундир. Но она была так мила, что я забыл и свою несчастную роль и досаду». И дружба великого поэта с великой княгиней продолжалась. Пушкин дал Елене Павловне почитать запрещенные в России записки Екатерины II и позже отметил в своем дневнике: «Великая княгиня взяла у меня „Записки Екатерины II“ и сходит от них с ума». А еще позже он посвятил Елена Павловне такой шутливый дифирамб: