Чисвикские ведьмы - Роберт Рэнкин

– Кочешок… – Уилл вытащил Барри из ларчика и усадил на ладонь. – Говорящий кочешок…

– Думаю, мы это уже выяснили, шеф, – сказал говорящий кочешок.

– Но кочешок… – в голосе Уилла звучало неподдельное благоговение. – Говорящий кочешок…

– Да, да, шеф. Давай не будем делать из этого историю.

– Но я имею в виду, что ты овощ. И умеешь говорить.

– Ой-ой-ой, – сказал Барри, говорящий кочешок. – Мы слишком часто совали в рот оловянных солдатиков в раннем детстве?

– Что?!

– Или, быть может, тебя в младенчестве уронили? Это бы кое-что объяснило.

– Что ты сказал? – пальцы Уилла обхватили кочешок.

– О-о-о! – вскричал Барри. – Пожалуйста, не надо!

Хватка Уилла медленно ослабла.

– Я пытаюсь оставаться спокойным и собранным, – произнес он. – Уверен, что ты мне не мерещишься.

– Он никогда обо мне не упоминал, не так ли?

– Кто? – спросил Уилл.

– Мой повелитель Хьюго Рюн.

– Нет, – признался Уилл. – Ни разу.

– Это на него похоже, – заметил Барри. – Пожалуйста, не тискай меня, ладно?

Уилл послушно убрал руку и задумчиво поглядел на маленькую зеленую сферу. Потом ошалело покачал головой.

– Я разговариваю с кочешком брюссельской капусты, – пробормотал он. – Интересно, что полагается говорить в таких случаях.

– Ну, для начала: «Рад познакомиться, Барри». А затем, минут, примерно через десять, можешь добавить: «Большое спасибо за то, что спас мне жизнь».

– Что?!

– Не «что», а «рад познакомиться».

– Я не понял насчет спасения жизни – сказал Уилл.

– Хватит одного «спасибо», а сейчас шевелись.

– Что?

– Похоже, он моносиллабик[62]– заметил Барри. – Или умственно отсталый.

– ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

– Я сказал, что ты вот-вот окажешься в большой заднице, шеф. И если ты не хочешь в ней оказаться, то возьмешь вон то видавшее виды одеяло, выкинешь на него все, что стоит взять из сундука мастера Рюна, потом свернешь и с этим свертком выберешься через окно.

– Что? – снова вырвалось у Уилла.

– А это уже катастрофа, – сказал Барри. – Все. Давай, живо, шевелись. Я знаю, что говорю. Честное слово.

– Угу, – согласился Уилл. – Верно.

– Тогда шевелись.

– Верно, – повторил Уилл.

– Я не шучу, – заявил Барри. – Беда приближается. Уилл покосился на дверь. И точно: с лестницы доносились звуки, похожие на удары кувалдой, и грохот тяжелых шагов.

Стонали и поскрипывали хрупкие деревянные ступени. А главное Уилл уже ощутил омерзительную вонь. Этот запах было невозможно с чем-то перепутать.

– Ты прав, – Уилл сунул Барри обратно в ларчик, а ларчик в карман. Затем подтащил морской сундук мистера Рюна и припер им дверь. Драгоценности и так были рассыпаны по одеялу, оставалось лишь собрать книги по магии и швырнуть их сверху. Рядом кучей валялась одежда покойного магистра, но без нее, пожалуй, можно было бы обойтись. Разве только прихватить что-нибудь из собственных пожиток…

Что-то ударило в дверь. И весьма мощно.

– Уильям Старлинг? – произнес из-за двери голос густого тембра. У его обладателя был сильный немецкий акцент.

– О нет, – пролепетал мистер Уильям Старлинг.

Скрутив одеяло, он поспешно связал углы, подхватил трость своего наставника и устремился к окну. Новые удары обрушились на дверь. От косяка отскочило несколько щепок, петли подались. По другую ее сторону Уилл прилагал не меньшие усилия, пытаясь открыть окно – правда, результат был куда более скромным. Похоже, раму заклинило из-за многолетних отложений копоти. Можно было воспользоваться ломиком, но времени на его поиски уже не оставалось.

Поэтому Уилл сделал единственное, что оставалось: отступил к противоположной стене комнатушки, потом устремился вперед, чтобы выбить стекло собственным телом. Надо заметить, что комнатушка находилась на четвертом этаже.

Нынче такое случается только в кино. Потому что кино – это кино, а реальная жизнь – нечто совсем иное. Киногерой вот может с разгону выпрыгнуть не только с четвертого этажа, но даже с восьмого, и внизу непременно окажется что-то мягкое. Или, по крайней мере, что-то такое, что позволит приземлиться с минимальными потерями для него. Как то: тент, гора картонных коробок, случайно проезжающий мимо воз с сеном, грузовик с открытым верхом, везущий матрасы или спортивные маты.

Реальная жизнь, как уже было сказано, – это нечто принципиально другое. Поэтому в реальной жизни внизу непременно окажутся: ограда с копьями, бетонная площадка, усеянная битым стеклом, бассейн, полный аллигаторов. Правда, чаще там поджидает заурядная шайка байкеров-каннибалов или стая кровожадных бешеных цыплят.

Уилл выбил стекло и пролетел три этажа навстречу своей неизбежной участи. Тент замедлил его падение. Прорвав ткань, Уилл приземлился на гору картонных коробок,[63]а с нее на проползающий мимо воз сена, с сена соскользнул в открытый грузовик, который перевозил матрасы, а с грузовика плюхнулся на спортивный мат, который кто-то зачем-то бросил на мостовую.

– Ф-фу! – выдохнул Уилл, поднимаясь на ноги – целый и невредимый. И как раз в этот момент на него набросилась стая кровожадных бешеных цыплят.

– Уау! – завопил он и, с боем прорвавшись сквозь стаю, припустил по улице так, что только пятки сверкали.

Восемь минут спустя Уилл сидел в таверне под названием «Латук и Гнилая Кочерыжка» и пытался отдышаться.

Эта таверна находилась у причалов на Темзе, и ее частыми посетителями были матросы с барж и лихтеров, пираты, бродяги, контрабандисты, разбойники и уже упоминавшиеся сборщики собачьего помета. В таверне стоял запах корабельного вара, сальных свечей, крепкого табака и бренди, а также не чищенных зубов, потных подмышек и задниц, не знающих (или давно забывших), что такое туалетная бумага. А еще в таверне было очень шумно. Ее стены гудели от хриплых голосов могучих морских волков, и речь шла в основном о ноках, реях, спинакерах, верхних шкотах и якорных цепях. А также о трюмной воде, трапах и новых электрокораблях, которые испытывает Королевских Флот, о веселых девках и том, чем с ними занимаются, и о том, как может сыграть «Брентфорд» в матчах за кубок Футбольной Ассоциации.

Одноглазый и одноногий властитель этого царства восседал на своем троне, то есть за барной стойкой, а дама в соломенной шляпке и форме Армии Спасения расхаживала среди посетителей распространяя экземпляры «Боевого Клича». Уилл в своем трауре смотрелся здесь несколько не к месту. Поэтому он выбрал из темных углов тот, что был ближе к двери, и забился туда. Узел из одеяла он поставил под ноги, трость Рюна – у локтя. Перед его носом, на грязном обшарпанном столике, красовалась кружка грога, а дрожащие руки мистера Старлинга крепко сжимали ларчик, обтянутый странной розовой кожей.