Спорим, будешь моей - Елена Тодорова

– Боишься? Остановиться? – с трудом, но притормаживаю все свои порывы.

Настраиваюсь на тот самый положительный ответ, который для меня будет отрицательным. Однако, моя затурканная Дикарка удивляет – красноречиво мотает головой. Пока я задыхаюсь от нового наплыва эмоций, еще и голосом добивает:

– Немного боюсь… Но мне интересно… Продолжай, пожалуйста…

– Хорошо, – выдаю без надобности.

И продолжаю. Наше срывающееся дыхание, шорох одежды – все это разрывает воздух, как выстрелы снарядов. Лиза действительно с любопытством наблюдает. Таить не пытается, хотя вся ее кожа краснеет, будто огнем пылает. С сосками так точно по цвету сливается. Я тоже не скрываю своей похоти. Пока стаскиваю брюки, то и дело облизываюсь и с силой кусаю губы.

– Хватит, – шепчет Лиза, выставляя предупреждающе ладони, когда в боксерах остаюсь.

– Понял.

Медленно скользит взглядом по моему животу. На паху и вовсе замирает. Примерно представляю, что сейчас видит. Эрекция вместо тысячи слов. У Дикарки же вместо слов только частые поверхностные вздохи.

Рассматриваем и дышим. Просто, блядь, дышим, но даже этот процесс сейчас ощущается крайне интимным.

– Ты такой большой… Крупный… Сильный… – выдает с каким-то искренним и предположительно восторженным изумлением. Только я, поджимая в самодовольной ухмылке губы, гордо задираю нос – орел как есть, Дикарка так же просто добавляет: – И волосатый. Очень волосатый.

– Что? – машинально роняю взгляд на себя. Оглядываю. – Нормальный.

– Ну… Против меня, – улыбается робко.

Я рвано смеюсь.

– Ну, против тебя, конечно.

– Мне можно тебя потрогать?

– А мне тебя? – выдвигаю незамедлительно. Спохватываясь, отвечаю: – Ты меня, естественно, можешь.

– Ладно… – манит пальцем.

И нет в этом жесте никакой игривости. Просто призыв, который Лиза в силу смущения не может выразить словами. Шагаю, конечно. Застываю и тут же вздрагиваю, когда чувствую ее пальцы на своем животе.

– Жесткие… Волоски… – шепчет, а у меня внутри все гудит. – Приятно… Тебя трогать приятно…

В эту секунду наше дыхание одновременно срывается. Застывает на миг без какого-либо движения.

– Ты мне не ответила, – напоминаю гуляющим, как поврежденная аудиозапись, голосом. – Мне можно тебя трогать?

Отдергивая руку, Лиза, кажется, только сейчас осознает свою наготу. Прикрывает зачем-то грудь. Сглатывая, разочарованно притормаживаю.

– Трогай все… Только не… – срывается. Я прищуриваюсь и изо всех сил сдерживаю рванувшее за пределы максимума сердце. Слушаю. Пытаюсь слушать. Что «не»? – Здесь не трогай, пожалуйста…

– Понял.

Выдыхаю, как раззадоренный бык перед красной тряпкой. Поднимаю руку, но до ее живота не доношу.

– Артем… – выдыхает Лиза отрывисто, и я, фокусируя взгляд на ее лицо, застываю, как гипсовое изваяние. – Я хотела спросить… Мы… Я и ты… Мы не… Ты привык к плотской близости? – целое предложение звучит с ее стороны в эту секунду, как подвиг.

– Ну, да, – отвечаю честно.

Не врать же. Тем более Богдановой.

Пальцы все еще висят в воздухе в паре сантиметров от ее кожи.

– А как ты теперь справляешься?

Этот вопрос настолько неожиданный, что я на полминуты из реала выпадаю. А едва выныриваю обратно на поверхность, выдаю:

– Могу тебе показать, как я справляюсь. Хочешь?

Приготовься, сейчас покажу.

© Артем Чарушин

Она, конечно же, настораживается. Смотрит на меня во все глаза. Сомневается, хотя, блядь, даже примерно не представляет, что именно предлагаю. Я и сам осознаю всю широту с какой-то оттяжкой. Уже собираюсь тупо взять свои слова обратно, как вдруг Лиза кивает.

Она, мать вашу, кивает… Этот факт долго не получается переварить.

– Да? – голос настолько садится, горло продирает.

Давлюсь и откашливаюсь. Глаза увлажняются. Жжет их до резкой боли. И я внезапно чувствую себя то ли пьяным, то ли больным. Все, блядь, в чертову кучу. Заносит, как на заледеневшей трассе. Даже не пытаюсь тормозить. Никакой сцепки с реальностью больше нет.

Особенно, когда Богданова голосом подтверждает свое желание.

– Да, – едва слышно, но, черт возьми, так сладко звучит ее неопровержимое согласие.

– В таком случае… – начинаю и притормаживаю. Быстро и тягуче перевожу дыхание. Что-то внутри собирается сгустками, они пульсируют. Хрен знает, что такое. Я сейчас, даже если бы понимал, что умираю, забил бы хер. Смотрю на Лизу, выпуская из своего испорченного нутра всю темноту. – Тебе придется опустить руки, а мне – полностью раздеться.

Ее красивые глаза в очередной раз расширяются. Торчу только от того, как она переваривает информацию. Прет ее пугливость, изумление и нерешительность. Но сильнее всего накрывает в тот самый момент, когда Лиза принимает ситуацию и покоряется. Блядь… Убирает руки.

Снова я вижу ее прекрасные сиськи. Снова меня накрывает похотью. Снова один лишь вид Дикарки загоняет звериное бешенство в мою кровь.

Дурею капитально. Голова становится тяжелой и забитой, как чугунный котелок с кипящей кашей.

– Ляжем на кровать? – хриплю и машинально указываю на огромную двуспалку.

На лице Лизы мелькает привычный испуг, но уже пару секунд спустя она отрывисто вздыхает и кивает. Я зачем-то следом за ней это движение повторяю. Кому маячу? Хрен знает. Сразу за этим подхожу к своей Дикарке, обнимаю и приподнимаю над полом, чтобы отнести в постель. Шага сделать не успеваю, как все тело через кожу – там, где соприкасаемся – прошивает током. Вынужденно замираю. Пытаюсь пережить резкую вспышку удовольствия. Секунда, две, три… Время летит, а реакции не стихают. Особенно, когда встречаемся с Лизой взглядами. Тогда шарахает еще сильнее. Так, что зубы сцеплять приходится. В груди что-то скрежещет и обваливается горячими осколками. Крушится или перестраивается? Если бы я понимал. В этот миг способен только чувствовать. Внутренне и внешне. А внешне я чувствую Лизу. Только ее одну. Хрупкую, нежную, маленькую, дрожащую… Ее твердые соски, как самые острые точки наслаждения. На старте пиковые. Раньше как-то не особо на этом фокусировался, а сейчас охреневаю от кайфа. Вылетаю из обоймы и рассыпаюсь искрами.

Что дальше? Трудно даже представить.

Стоит отметить, Дикарка несколько лучше меня в этот момент держится. Только в глазах какое-то полубезумное чувство горит. Согласен, от этих ощущений реально можно двинуться. Я уже отъезжаю.

Ускоряюсь, как только размякшее тело наливается напряжением и принимает команды разума. Шагаю и не очень деликатно сваливаю Лизу на кровать.