Леди, которая слишком много знала - Томасин Раппольд

— Это не шутка, Лэнден, — сказала она. При виде этого злосчастного шарфа у неё закружилась голова. Паника вспыхнула внутри, заставляя Джиа говорить слова, которые она не могла контролировать. — Мы должны уничтожить его. Немедленно.

Она бросила взгляд на пустой камин.

— Да, именно так мы и поступим. Мы его уничтожим. — Она посмотрела на шарф, потом на камин, пытаясь сосредоточиться. — Мы должны разжечь огонь и бросить его туда.

Она направилась к выходу, но Лэнден удержал её.

— Приди в себя, — сказал он, сжимая её руку. — У нас гости.

Она вздохнула при этом напоминании, понимая, что он прав. Ей нужно было успокоиться и подумать.

— Обещай мне, Лэнден, что ты сожжёшь его, как только они уйдут. Ты сделаешь это.

— Да, я сожгу его, — заверил он её успокаивающим тоном.

Джиа с облегчением кивнула.

— Это происходит, — пробормотала она. — Всё это действительно происходит на самом деле.

Глубоко вздохнув, он отбросил шарф в сторону.

— Что именно происходит?

— Я же тебе рассказывала, — сказала Джиа, не в силах скрыть своё разочарование. — И теперь у тебя есть красный шарф.

— Признаю, это чертовски странное совпадение, — сказал он, опускаясь в кресло. — Но это всего лишь совпадение, не более того.

Однако в его словах не было истинной убежденности, как будто он говорил их не только ей, но и себе. Она должна была попробовать сейчас, пока его защита была слаба, и он был восприимчив. Она должна убедить его, что её способности реальны, а её видения не были порождены безумием.

— Моё видение сбывается, Лэнден. Здесь нет никакого совпадения. Ты в опасности. Я это видела. Так же ясно, как я видела болезнь Клары.

Его глаза широко раскрылись.

— Так же ясно, как я видела её выздоровление и Джорджи Туми в подвале. Так же ясно, как я видела Элис, танцующую на празднике.

Он покачал головой и провёл рукой по волосам. Его разум метался, сражаясь против того, что казалось ему странным, против веры в это. Лэнден пристально посмотрел на неё, и его лицо отражало ту же тревогу, что Джиа видела на лицах своих родителей. Всё то же недоуменное отвращение.

— О чём, чёрт возьми, ты говоришь?

Джиа мерила шагами комнату, не зная, с чего начать. Он был готов слушать, и она должна была выложить ему всё.

— Всё началось после несчастного случая, — сказала она. — Я рассказывала тебе о Марке и Майлзе и о том, как меня вытащили из воды.

Он кивнул.

— Сначала все думали, что я тоже умерла, — сказала она. — Я была без сознания и оставалась в этом состоянии восемнадцать часов, прежде чем пришла в себя.

— Господи, — пробормотал он.

— Пока я выздоравливала, со мной начало происходить нечто странное.

— Что именно?

— Мне начали мерещиться разные вещи. Образы. Сначала я подумала, что это сны. Я всё ещё была очень слаба и большую часть времени спала. Я думала, что так мой разум пытается пережить потерю братьев и бесконечные часы одиночества.

— Одиночество? А где были твои родители?

— Внизу, — сказала она, и сердце её сжалось от этого воспоминания. Джиа смахнула со щеки слезинку. — Они очень горевали. Они не хотели видеть меня тогда и не хотят видеть и сейчас.

— Но почему?

— Потому что мои братья мертвы. — Она пожала плечами. — А на их месте должна была быть я.

Лэнден тяжело сглотнул, и она отвела глаза.

Стряхнув с себя его жалость, она прочистила горло.

— Так или иначе, видения продолжали возникать. Сначала всякие мелочи: горничная, обжигающая руку, вечерний десерт. Такие вещи. И вот однажды мне явилось видение о том, как друг моего отца, мистер Дилемер, выигрывает крупную сумму денег на скачках. Через два дня он появился у нас и сообщил о своей неожиданной удаче. Сначала мои родители назвали это совпадением, но потом даже они начали понимать, что происходит что-то странное.

Она опустила голову.

— Всё изменилось после моего видения Прюденс.

— А кто такая Прюденс?

— Прюденс Олбер. Наша соседка. Мне привиделось, как Прюденс лежит мертвая в поле. Я умоляла родителей предупредить Олберов, но они отказывались меня слушать. — Она вздёрнула дрожащий подбородок. — Неделю спустя Прюденс погибла.

Лэнден моргнул.

— Её сбросила лошадь, и она сломала себе шею.

Он молча смотрел на неё.

— После этого мои родители вызвали врача. Он прописал мне лауданум от моих галлюцинаций. Несколько месяцев я жила в ступоре. Чем больше я принимала опия, тем сильнее мне хотелось его принимать. Вот тогда-то я и поняла, что надо остановиться. Но как только я отказалась от лекарства, родители стали подмешивать опий мне в еду. Поэтому я перестала есть и пить. Я так ослабла, что боялась умереть. Вместо того, чтобы признать мои способности, родители пригрозили отправить меня в сумасшедший дом. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — И я ушла.

— Ты сбежала?

— Если за тобой никто не гонится, это не побег. — Джиа вытерла слёзы. Она должна была пройти через это. — Денег от продажи драгоценностей было достаточно, чтобы добраться до Троя. Я нашла работу в Школе у миссис Эмери. Я подумала, что могу довериться миссис Эмери и призналась ей в своём поступке… Она освободила меня от должности сразу же, но, видимо, сжалилась надо мной и дала мне твою визитку.

Лэнден молча смотрел на неё.

— И вот тогда это случилось. У меня появилось видение о тебе. Я должна была прийти сюда, Лэнден. Я не могла сидеть сложа руки и позволить кому-то умереть.

Он растерянно покачал головой.

— Я не могу в это поверить, Джиа. Нет, я не стану верить.

— Ты должен. — Она опустилась на колени рядом с ним и взяла его за руку. — Твоя жизнь в опасности, Лэнден. Пожалуйста, доверься мне. Если не ради себя, то ради своей семьи.

***

Лэндена затошнило от её слов. Джиа отчаянно верила в то, что говорила. Он подумал о её подарке — медальоне для его защиты. Масштабы её паники были ошеломляющими. Ему очень хотелось заключить Джиа в свои объятия и заверить, что всё будет хорошо, но он не мог пошевелиться. Она требовала от него слишком многого, просила поверить ей. Довериться.

— Тебе стоит держаться подальше от мистера Уизерса, — сказала она, вставая.

Он моргнул.

— А какое отношение ко всему этому имеет Уизерс?

— Я думаю, что это он хочет убить тебя.

Покачав головой, Лэнден взял себя в руки. Злость прогнала прочь его нежные чувства. Злость из-за того, что его насильно втянули в этот кошмар, злость из-за обвинений в адрес Уизерса, человека, которого она едва знала. Джиа вовлекала его деловых партнеров в свою иллюзию — и эта её болезнь или что это, чёрт возьми, такое, могла повлиять на его репутацию.