Невеста ветра - Наталия Осояну

— За год многое может измениться, — загадочно произнес Крейн. — Что-то мы заболтались, а Скодри ждет. Идем!

Они прошли по узкой дорожке, посыпанной мелкой галькой; с обеих сторон вздымались огромные — выше человеческого роста — кусты роз. «Жаль, не цветут», — подумал Джа-Джинни. Пару лет назад он попал сюда в разгар лета, когда цветов было больше, чем листьев, от их аромата можно было опьянеть.

Возле дома, под навесом из лозы, был накрыт большой стол, вокруг которого суетились слуги — ими командовала маленькая худощавая женщина лет сорока. Ее необычайно густые и длинные волосы были собраны и хвост, простое платье облегало стройную фигуру, а длинные пальцы, как было известно Джа-Джинни, справлялись не только с иголкой, но и с острым тонким стилетом, который Агнес порою использовала вместо шпильки для волос. Крылан легонько тронул Эсме за локоть и прошептал, взглядом указывая на женщину: «Это жена Скодри».

— О-о, вот и гости! — воскликнула Агнес, когда они вышли из-за поворота дороги. — Как раз вовремя! Милый!

Джа-Джинни обратил внимание, как Эсме передернуло при слове «милый», и слегка испугался. Не хватало только, чтобы целительница лишилась чувств от страха. Пожалуй, все-таки не стоило рассказывать о прошлом хозяина этого дома… хотя не было ни слова неправды, даже наоборот — о самых страшных вещах он умолчал.

Скодри, хромая, появился из-за угла дома. Он был не выше Крейна, но зато намного шире в плечах и рядом с миниатюрной супругой казался настоящим великаном. В свои шестьдесят лет пират сохранил почти все зубы, и в его густой шевелюре черных волос было намного больше, чем седых. Спину он держал по-прежнему прямо, а голову — гордо.

— Ах, пройдоха! — Скодри по-медвежьи облапил Крейна — у другого от таких объятий затрещали бы ребра, но магус не дрогнул. — Сколько лет сколько зим! Я уж думал, ты больше к нам не вернешься…

— Экий ты… нетерпеливый, — хмыкнул Кристобаль. — Всего-навсего одна зима, два лета.

— В море время течет быстрее, — заметила Агнес. — Джа-Джинни, мы рады тебя видеть в добром здравии. Кристобаль… — она укоризненно взглянула на Крейна. — Представь нас!

Крейн закивал, и последовал слегка церемонный ритуал знакомства, за которым крылан наблюдал очень внимательно. Но Эсме превзошла его ожидания: она учтиво улыбалась и даже бестрепетно протянула руку, которую Скодри поцеловал.

— Мы единственные гости? — поинтересовался Крейн, оглядев стол. — Ты больше никого из капитанов не пригласил?

— А кого? — искренне удивился Скодри. — Ребята со сторожевых кораблей бывают у меня почти каждый день, а таких редких гостей, как ты, в Лейстесе давно не было.

— Как же? — удивился Крейн. — А Звездочет? Ведь «Утренняя звезда» стоит в доке?

— Звездочет… — Скодри на мгновение помрачнел. — Он не из тех, с кем я хотел бы ужинать… да к тому же его на фрегате нет.

От удивления Джа-Джинни чуть было не выругался. Звездочета нет на фрегате? Но где же он тогда?! Его невысказанный вопрос осторожно задал Крейн, на что Скодри отмахнулся: дескать, не знаю и знать не хочу. «Но его там точно нет, — сказал он напоследок. — Сатто, его помощник, был у меня и сказал, что временно командует «Звездой». Вот ты и разберись, если так интересуешься…» Крейн красноречиво взглянул на Джа-Джинни, и они молчаливо решили отложить эту странную новость до окончания ужина.

Потом появились дочери Агнес и Скодри — Джа-Джинни с трудом припомнил, что одной, должно быть, уже исполнилось восемнадцать, а другая на два года младше. Девушки смеялись, щебетали, и именно из-за них Эсме перестала смотреть на хозяев дома с опаской.

Одного человека не хватало.

— А где Люс? — спросил Джа-Джинни у Агнес, когда они садились за стол. Младший, долгожданный сын Скодри ему нравился — это был на редкость смышленый и любознательный мальчишка.

Женщина потупилась, и ее улыбка на мгновение погасла.

— Он… скоро будет. Потом.

«Потом?» Джа-Джинни с трудом мог представить себе, что могло помешать Люсу выбежать первым навстречу капитану Крейну, которого он просто обожал, но настаивать было бы неприлично.

Застолье Скодри устроил отменное: блюда сменяли друг друга и были столь вкусны, что очень скоро Крейн шутливо заметил — дескать, за этим столом и кракен бы наелся до отвала. Скодри тотчас парировал: «Уж скорее он попал бы на этот стол в качестве главного блюда!»

— Кстати, — сказал Крейн. — Эсме очень интересовалась историей Лейстеса, но я решил, что лучше всего будет послушать самого отца-основателя. Ты не мог бы?..

— Конечно! — радостно зарычал Скодри, не заметив, что целительница совсем смутилась. — Вот скажите, Эсме, чем человек отличается от зверя?

Девушка растерянно пожала плечами.

— Не знаете? — старый пират лукаво улыбнулся. — Я тоже понял это не сразу, но постепенно убедился в собственной правоте. Зверь, будь он птицей или рыбой, питается тем, что поймает, и спит там, где безопасно. Птицы, правда, вьют гнезда, но не все и чаше всего лишь на время, пока высиживают яйца и выкармливают птенцов. А человеку нужен дом, Эсме. Дом. Это такое место, куда ты всегда сможешь вернуться, как бы далеко тебя ни забросила судьба. Или… — По лицу Скодри словно пробежала туча, и он ненадолго умолк. — По крайней мере, о возвращении домой можно мечтать. Даже если за твою голову назначена награда.

В два глотка он осушил полный кубок обжигающей сарьи, и на краткий миг в его глазах полыхнул тот самый огонь, который в течение тридцати лет заставлял имперских служак трепетать при одной лишь мысли о Зубастом Скодри.

— Этот город, — сказал он очень серьезно и сурово, — основан вовсе не только для пиратов, иначе кругом были бы сплошь старики да инвалиды. Лейстес открыт для всех, кто потерял свой дом. Знаешь, Эсме, граница между моряком и пиратом не всегда так уж очевидна. Порою случается, что пиратский фрегат берет на абордаж торговый — а тот, оказывается, лучше вооружен. И каков результат? Торговец очищает трюмы пирата и преспокойно продает его товар в ближайшем порту. Команда, естественно, отправляется считать острова, а сам фрегат в лучшем случае успевает удрать и перерождается где-нибудь в океане. Но я отвлекся… — он усмехнулся. — Если моряк завербовался на судно, может случиться так, что он вернется домой не скоро — и, оказавшись на берегу, увидит, что дома-то и нет.

— Сгорел, к примеру, — произнесла Эсме со странным выражением.

— Допустим. Что это значит? Это значит, что теперь наш матрос навеки привязан к морю. Но, что ни говори, человек не рыба и не может всю жизнь провести в брюхе фрегата, поэтому рано или поздно он начинает думать о том, что не мешало бы осесть где-нибудь в порту, прикупить землицы и заняться выращиванием… ну, например…

— Персиков, — подсказала целительница.

— А почему бы и нет? И вот тут-то наступает самое интересное. Распрощался наш моряк с друзьями, получил жалованье, сошел на берег. Присмотрел себе домик, а заодно и жену — и тут к нему приходит местный староста да ненавязчиво так намекает: дескать, все хорошо, ты парень при деньгах, да вот только нам бывшие пираты в соседях не нужны. Ты не пират? А докажи. Вот только возмущаться не надо, мы люди мирные, спокойные — без лишнего шума по шее дадим и считать острова отправим. Приходится ему вновь наниматься на фрегат — а там и старость не за горами… понимаешь, к чему я клоню? Эсме кивнула.