Наследие - Виталий Храмов

Белый чувствовал, как на него накатывает Упоение Боем, но, усилием воли, не давал ему овладеть собой. Второй раз подряд его тело и разум не выдержат такого сверхнапряжения. Он уже убил больше десятка бурых подростков, но их были – сотни. А воздуха начинало не хватать, руки и ноги наливались свинцом. Его удары слабели. Удар с двух рук больше не разваливал щит, а лишь отталкивал щитоносца.

Белый стал пропускать уколы копьями. Реликтовая, допотопная Броня Стража пока сдерживала удары. Но рано или поздно какой-нибудь противник найдет слабое место в броне, попадет в какое-либо сочленение. А в таком плотном бою любая рана повлечет за собой замедление и – смерть.

По одинаковым рядам бурых прошла какая-то дрожь. Они отпрянули от Белого. Юноша смог дотянуться самым кончиком меча до ключицы очередного бурого, когда строй расступился, раздался, освобождая место. Но не в сторону сжимающегося кольца гибнущих всадников Белого, а в противоположную, как бы приглашая его.

Белый не собирался идти по этому коридору, использовал данные секунды, чтобы перевести дыхание. Шлем исправно подводил ему свежий прохладный воздух, грудь его ходила ходуном, как кузнечные меха, но все одно Белый ощущал себя рыбой, вынутой из воды.

И тут Белый увидел, почему расступился строй. И застонал. С такими противниками в поединке Белому еще не приходилось сходиться.

Огромный, выше Старика, воин в мощнейших доспехах, в глухом шлеме, смотровые прорези которого светились красным тусклым огнем, с руками, толстыми как у взбешенного Корка.

Темный Паладин. Воин Тьмы.

От его шагов земля сотрясалась – его броня была чуть ли не с палец толщиной, огромными латными пластинами обжимала это мощное тело. И весила, наверное, неподъемно. Да еще и огромные топор и меч в руках. Но Паладин был до ушей залит Тьмой, потому шагал так, будто броня эта была из воздуха. Но земля дрожала от его поступи, от его массы.

Бой вокруг замер. Из сражающихся все превратились в зрителей.

Белый воткнул меч в землю, оперся на него, встав на одно колено, хоть несколько секунд, но – отдых. Пока Паладин Тьмы нагоняет жуть. Нет, Белый не боялся. Он даже открыл личину шлема, чтобы глотнуть Эликсира Жизни. Последний глоток. Пустая флага падает к ногам, личина опять закрывается.

Белый не видел сам, но остальные увидели, что на матово-ровной раньше лицевой части его шлема появились узкие провалы, как глазные прорези, светящиеся теперь бледно-голубым, почти белым светом. Сам носитель Брони Стража не понял почему, но он стал видеть как будто сквозь броню Паладина Тьмы, увидел его уязвимые места, казалось бы, в непроницаемом панцире. Они были очень маленькими и их было немного. Но они – были.

Паладин Тьмы приблизился уже достаточно. Он встал, притопнув, и взревел так, что ряды бурых щитов еще раздались в стороны. Его огромный топор ударился о не менее эпичный меч, вызвав внушительный грохот.

– Реви, реви, – буркнул Белый. Но с досадой. Рисунок боя никак не «вытанцовывался». Силу Темного Паладина Белый мог себе представить. А вот его ловкость и скорость реакции придется выяснять опытным путем.

Громадный, вычурный, вороненый, с рисунками красной краски, топор взлетел над головой Паладина, меч его отлетел за спину громадины. Белый ждал, чувствуя, как от напряжения у него шевелятся волосы.

Топор полетел вниз. Белый шагнул скользящим приставным шагом в сторону, тут же подныривая, скорее угадав, чем увидев удар мечом. Крутнулся, верчением вознося меч и обрушивая его на врага. Темный подставил под удар наплечник, тут же нанося удар топором и подсекая мечом.

И – закрутилось. Они наносили удары, отплясывая Танец Клинков, все больше взвинчивая скорости боя.

Паладин Тьмы мог позволить себе принимать удары на броню, Белый не рисковал. Какой бы ни была легендарной Броня Стража, она не могла быть неуязвимой. И полное исчезновение Стражей Дракона – тому подтверждение. Потому Белый уже полминуты крутился в ускорении Упоением, но Паладина все никак не удавалось достать ни в одно уязвимое место.

Еще минута боя закончилась тем, что Белый пропустил мощнейший тычок топором в грудь, отлетел на стену бурых щитов, опрокидывая сразу пять Неприкасаемых с ног. Прямо с земли Белый крутанул мечом, подрубая ноги всем, до кого смог дотянуться, прежде чем бурые разбежались. И прыжком встал на ноги, лицом к набегающему Паладину Тьмы.

Белый прекрасно осознавал, что время играет против него. Скоро наступит момент – «лицом в стену», а вот Темный не проявлял никаких признаков утомления.

Тут Белого выгибает дугой. По установленному Мастером Боли каналу пришла такая боль от Пятого, что она выжигала нервы. Слезы обиды защипали глаза Белого Хвоста.

Самое страшное – то, чего Пятый больше всего скрывал, чего больше всего боялся, – случилось. Он прошел Перерождение. И стал первым известным Миру магом скверны.

Трубка реликтового Вздоха Дракона – как будто сама – прыгнула в левую ладонь Белого, когда он проносил руку мимо пояса.

Соображения сохранения тайны потенциальному покойнику кажутся неуместными.

Победы в этом бою Белый уже не ждал. Потери друга простить себе не смог. Дальнейшую жизнь считал бессмысленной, бесчестной.

Белый взвыл волком. Голубые прорези на его шлеме полыхнули бело-голубым протуберанцем.

Бурые разбегались, Темный надвигался неизбежным роком. А время таяло, силы тела и разума были почти вычерпаны Упоением. Будет как в сказке – после двенадцати ударов сердца Белый превратится в тыкву. А это – смерть.

А если и так – смерть, и так – смерть, а выжить ты не только не ожидаешь, но и не желаешь, то чего ждать?

– В атаку! Во имя Света!

Белый побежал. Темный – навстречу, тяжело топая. Они, как зеркальные отражения, оба атаковали с разбега, оба проигнорировали защиту и все хитрости искусства клинка.

Грубая сила – на отчаянную решимость!

Свет – на Тьму!

Бой насмерть!

Изумрудный клинок Белого пробил броню в уязвимом месте корпуса Темного, пронзив тело до наспинных броневых пластин. Черный меч Темного Паладина пробил Броню Стража на животе Белого – насквозь, по перекрестие, лезвие клинка вышло из спины юноши на добрый метр. А эпичный черный топор ударил Белого в бедро, не пробивая, а скорее – ломая Броню, ногу, кость.

Они ударились друг в друга грудными панцирями, обоюдно нанизанные на мечи, шлем к шлему, глаза в глаза. Красные зрачки – на голубые.

Из прижатой к броне Темного левой руки Белого, с ревом, вырывается Вздох Дракона, полоса Абсолютного Пламени проходит вдоль черно-алого нагрудного панциря, впивается под шлем, под подбородок Темного Паладина.

И опять – зеркально. Темный умирает мгновенно – Вздох Дракона выжег ему мозг. Но и Абсолютное Пламя пропало – Белый потерял сознание, умирая, потеряв управление, его клинок погас.

Два тела, крепко прижавшиеся друг к другу, пронзившие друг друга мечами, осели на колени, уперлись друг в друга, да так и замерли, как два срубленных дерева, зацепившиеся взаимно кронами. С мрачного неба на них упали первые капли начавшегося ливня.