Нервных просят утопиться - Маргарита Южина

– А сейчас, – будто подслушивал ее мысли Севастьян. – Гутя, как мне жалко расставаться… Вот как только все утрясется, я… Знаешь, я приеду за тобой на белом коне, чтобы как настоящий принц, и сразу в загс! Гутя… Ты самая лучшая, но… Тебе надо уходить. Ты же понимаешь, пока ситуация не прояснится, я не могу тебя подвергать такой опасности.

Честно говоря, Гутя не понимала. Нет, опасность была, но еще минут сорок можно было и порисковать. Однако Севастьян говорил дело. Он нежно держал Гутину руку и гладил ее пальцами. Было приятно, но немножко неловко: что она – девочка молоденькая? Поэтому Гутя залилась румянцем, нервно хихикнула и кинулась в прихожую – еще немного, и она может наговорить глупостей.

– Я провожу тебя, – поднялся кавалер. – Только ты минутку подожди, мне надо переодеться.

Вскоре Гутя вышагивала по позднему городу под ручку со сгорбленной монашкой, и не было на свете счастливее ее.

На свой этаж Гутиэра вспорхнула птицей. Севастьян проводил ее до самого подъезда, правда, не стал подниматься, но это было уже лишним. Зато как он на нее смотрел! Эти грустные, с поволокой глаза… Эта теплая ладонь, сжимающая ледяную Гутину руку… Этот печальный продолжительный вздох, похожий на стон… Эти непокорные волосы под убогим платком… Ах, у Гути еще никогда так не кружилась голова от счастья. И соседка с первого этажа, противная Полина Семеновна все таращилась на странную пару – Гутю со свекольными щеками и стыдливо опущенными ресницами и замотанную по самые глаза бабищу. И, наверное, завидовала.

– Аллочка! – влетела счастливая Гутя в прихожую. – Ты сейчас будешь умирать от удивления!!

В дверях показалась Аллочка с кривой улыбкой и, судя по фырканью, умирать не собиралась. Гутя проскочила на кухню и чуть сама не скончалась – за щедро накрытым столом восседал господин Лось Карп Иванович, а возле него красовалась высоченная молодая девушка лет девятнадцати, что называется кровь с молоком, шумно пила чай из огромной кружки Фомы и старательно оттопыривала толстенькие пальчики.

– Вот, знакомься, – кивнула на нее Аллочка. – У нашего Фомы появилась новая бабушка.

– Ой, ну че как скажет! Гы-ы-ы, – неожиданным басом загоготала молодая красавица. – Бабушка! Я еще того… даже и не тетенька еще, так только… девица.

Карп Иванович стал противненько подхихикивать.

– Лизочек, девочка моя, это Алла Власовна образно выражается, ты ее не слушай, она всегда такую чушь несет…

– Ага! У нас в деревне бабка Дорониха такая же! Как напьется, так и ну язык выворачивать, мелет, мелет…

Бабку Дорониху, пропойцу и дебоширку, Аллочка знала. Эта известная личность проживала в их деревне, выходит, что и саму молодуху Карп Иванович отыскал там же. Однако ж такое сравнение Аллу Власовну обидело несказанно, и она принципиально достала из холодильника масло, принялась себе намазывать бутерброд, не угощая гостей.

– А вы, девочка, к нам… откуда? – между тем проявляла любезность Гутя.

Девочка бросила швыркать чай, важно выпятила грудь и сообщила:

– Мы с рыбкой решили создать семью. И придумали наш медовый месяц провести в вашем городе…

– В нашем городе – это, я так понимаю, у нас? – перекосилась Гутя.

– Ну не в Омске же! Я вообще хочу там Карпушину квартиру продать и остаться здесь на вечное поселение, – выпучила щедро накрашенные глаза девица.

– На вечное жительство? – уточнила Аллочка. – Я только не совсем поняла, с какой рыбкой ты решила у нас поселиться? Это с нашим дедушкой, что ли?

Девица фыркнула, оскорбилась за жениха, но быстро отошла:

– Карпуша, она и в самом деле всякую чешую несет. Ты про дедушку не слушай. Знаете что, а налейте мне лучше молока, чего вы меня весь вечер водой угощаете? И масло вон сами едите, а мне… И еще можно котлеток… Рыбка моя, а чего ты бормотал, что у тебя внук хорошо зарабатывает и мясо не переводится?

Карпуша порхал возле невесты, не знал, чем красавицу уластить, и замечание про мясо вонзилось во влюбленное сердце шилом.

– А и в самом деле?! – сурово задергал он бровями. – Отчего это, любезные мои, вы не потчуете нас мясными закусками? Что это за невнимание? Где радостная, торжественная встреча?!

Сестры от хамства престарелого жениха остолбенели. Первой очнулась Аллочка. У нее еще не догадались попросить прощение за Дорониху, поэтому она молчком подошла к телефону и стала нажимать кнопки.

– Лизочек, сейчас женщины все исправят, – гладил узловатыми пальцами девичью руку Карп Иванович. – Сейчас Алла Власовна позвонит в ресторан, и нам принесут ужин на дом. Королева моя, тебе отбивную или котлету по-киевски?

Однако Алла Власовна звонила вовсе не в ресторан.

– Ирина?! – кричала она в трубку. – Ирина, к нам твой жених прибыл, и я сразу… Как это какой! Который у тебя золотой кулон спер, а у Ниночки часы напольные… ну конечно, Карп Иванович!.. Ага, так ты зае…

Договорить она не успела – прыткий дедушка подскочил к трубке, выхватил ее из рук Аллы и долбанул на рычаг. Потом, видимо, передумал, затолкал трубку глубоко в карман штанов.

Аллочка, видя такое отношение к связи, кинулась на хлипкого пенсионера, но тот ловко увернулся. Трубка предательски торчала из кармана, старичок нервничал, убегал от злобной Аллы и визжал на всю квартиру:

– Не надо нам никаких Ирин! Она уже старовата для моей невесты! И ничего я у нее не брал! Никаких кулонов! И вообще! Кулон она мне подарила сама… в знак нашей любови!

Аллочка все же догнала старичка, прижала к стене и ухватилась за штаны – спасать трубку.

– Сейчас, сейчас… – пыхтела она. – Ирина придет, и ты сам споешь ей про золотые кулоны, про подарки… про возраст не забудь напомнить, что для тебя старовата…

Дедушка Карп Иванович явно был бы повержен, если бы в драку не вмешалась его молодая избранница.

– А ну-ка! – легко отшвырнула она Аллочку от старичка. – Не трогайте дедушку! Он еще не расписался! Да отойдите от него!!

Аллочка отлетела в сторону, хотела было вновь пойти на обидчицу, но передумала.

– Он… Он… кулон украл… – задыхаясь, закричала она.

– И деньги наши из шкатулки! – напомнила Гутя.

– И что?! – набычилась девица. – Тот кулон он уже мне подарил! Вот он, видите – на грудях болтается! А деньги ему нужны. Он на них сотовый телефон купил. Мне. И себе тоже. И вообще! Он заслуженный пенсионер! У него льготы!

Сестры доказывали, что на деньги они имеют больше прав, Лизочек басила, что в гробу она видала их права и вообще – ей надо отдыхать! Сам Карп Иванович впал в детство и повел себя недостойно – закрылся в туалете и оттуда визгливо обзывал хозяев:

– Алка-палка!! Жиро-мясо-комбинат: жарена капуста!! Дави их, Лизочек! Бей! За кулон!

Но задавить не получилось: в двери позвонили, и в комнату вихрем ворвались еще две дамы – взлохмаченная Ниночка и разгневанная Ирина.