Собачий вальс Мендельсона - Маргарита Южина

– «Козлятинская птицефабрика»! – с интересом читал Ефим Соколовский этикетку на упаковке яиц. – Шур, ты обрати внимание, до чего дошли сельские технологии! Они даже козлов заставляют яйца нести! Удивительные возможности.

– Да вот! И некоторым… стоило бы с тех козлов пример брать! – фыркнула Саша, торопливо допивая чай. – Жора, иди укуси его за коленку!

Вот з-зараза этот Соколовский! А то он не знает, что птицефабрика так называется вовсе не из-за козлов-несушек, а потому, что владелец птицефабрики… Да! Родной папа Александры! Игнатий Савельевич носил славную фамилию Козлятин. И птицефабрика поэтому Козлятинская! А коль Игнатий Савельевич Саше такой близкий родственник, то и дочурку одарил волшебной фамилией! Еще в школе ее обзывали кто свининой, кто бараниной, а кто и простенько – шашлыком, впрочем, от них-то этого и следовало ожидать, но вот Ефим! Ефим испытывал ее нервы ежедневно. Он уже давненько звал Сашу на свою фамилию. Конечно, Александра Соколовская звучало куда лучше, но не лишаться же ради такой глупости свободы! А потому любимый мстил.

– И все же, – важно кривил губы Ефим и задирал голову к потолку, – лучше бы твоему папеньке открыть колбасный цех, было бы куда органичнее – «Козлятинский сервелат». Хотя какой там сервелат! Козлятина, она же… Саш, я сейчас не о тебе. Она же…

– Жора! И чего сидим? – запыхтела Саша. – Я тебя еще когда просила этого жирафа укусить?! Иди и укуси! Можно не за коленку, можно сзади, чтоб не так страшно было.

Жора, небольшая собака породы вест-хайленд-уайт-терьер, которому по стандартам была прописана белизна, белоснежностью не блистал, да и ухоженностью всю последнюю неделю похвастаться не спешил. Дело в том, что ему уже давненько пора было посетить груммера – собачьего парикмахера, но Саша ждала до последнего: у них намечалось важное событие, и Жора в этом событии играл одну из главных ролей.

К слову сказать, пес не особенно печалился по поводу своей внешности, его куда больше волновала дворовая красотка Дашка, к которой хозяйка его сегодня опять не подпустила. Вот и пусть теперь сама кусает своего Ефима куда хочет – хоть сзади, хоть спереди!

Жора развалился у ног Соколовского и лениво зевнул, показав нешуточные зубки и нежелание участвовать в беседе.

– Ну что, вы позавтракали? – поднялся Соколовский. – Сегодня открытие какого-то нового супермагазина, нам надо туда обязательно успеть. Нам в дом нужно купить душевую кабину, унитаз и… ты же еще хотела какой-то там гарнитур в ванную комнату. И еще поедем сегодня на твоей машине, моя в ремонте… Ну так как? Поедем?

– Поедем, только не сейчас, я же тебе говорила, – допила чай Саша и тоже поднялась. – Сегодня совсем никак.

– Как это никак? – вытаращился Ефим. – Вчера – никак! Две недели назад – никак! Это что, пытки у тебя такие изощренные? Ты меня так хочешь изничтожить, да? Чтобы меня уже совсем не было?

Саша сморщила носик и приникла к плечу Соколовского.

– Ефим, ну-у… Ну, в конце концов, что, ты без меня сам не можешь унитаз купить?

– Вот что, серна моя быстролапая! – освободился от ее объятий Соколовский. – Я хотел! Я искренне хотел купить! Но ты же заявила, что на этого арапа не сядешь!

– Да! Потому что ты чуть не купил черный унитаз. Черный! Это же конец света!

– А потому, что в наш санузел пойдет только черный унитаз! По цветовой гамме!

– Убиться об стену! – выпучила глаза Сашка. – Да у тебя там кругом только белая плитка! И как туда может подойти только черный унитаз?! Туда нужно такой… серебристый!

– Понимаю, как могильная оградка! – хмыкнул Ефим. – И где ты видела серебристые унитазы?

– Надо поискать… не торопясь.

– Да я, пока ты не торопясь собираешься искать, никак в свой дом не могу въехать! Ночую все время то у родителей, то у черт-те кого! А потому, что я не Жорка. Прости, Жора, ничего личного… Я не привык на газонах задирать лапку! Мне в своем доме комфорта желается! Чтобы…

Жорка понимал, поэтому принялся сосредоточенно вылизывать лапу. Да уж, если и Ефим начнет на газоны… два кобеля… и ведь в холку не вцепишься!

Саша вдруг уперла руки в бока и запыхтела совсем не по-доброму:

– Погоди-ка, милый друг… Это что же значит, что ты ночуешь черт-те у кого? Это я для тебя черт-те кто получается?!

– Я не тебя имел в виду, – отвел глаза Ефим.

– А кого?! Кого ты имел в виду?! У кого ты еще ночуешь?! – кинулась на него с кулаками Саша. – Оп-пять к этой своей Тоньке бегал, к косоглазой мамонтихе!

Ефим ловко отпрыгнул и обиженно дернул ухоженной прической.

– Почему это… почему это Антонина косоглазая мамонтиха? Мы с ней, между прочим, с одного года… она совсем еще молода!

– Я моложе! А косоглазая, потому что все время косит в твою сторону! И если ты такой защитник!..

– Я адвокат. Профессия у меня такая!

– Вот и топай к своей Тоньке, адвокат хренов! Иди отсюда, говорю! – крикнула Саша и запустила в любимого тапком.

Тот мгновенно присел, тапок пролетел мимо, и теперь Соколовский осторожно пробирался к входной двери.

– Ты вот, когда так орешь, похожа на эту… В общем, нормальная у тебя фамилия… Козлятина, она и есть козлятина!..

– А ты! Ты! Трухлявый мамонт! Иди к своей старухе!

– Я мамонт? – всерьез обиделся Соколовский. – Ну и пойду! Хотя зачем мне старухи? Жор, я тебе не рассказывал? К нам в адвокатскую контору такая девочка-студенточка пришла, ммм! И отчего-то вокруг меня так и вертится, так и…

Ефим заболтался, и следующий тапок прилетел ему прямо в лицо.

– Ой-ё! – вскрикнул господин адвокат и молнией метнулся в прихожую. – Козлятина! Истеричка! Прости, Жорка, встретимся нескоро. Саш, я к Тоне! Раны зализывать!

И он поспешно выскочил за дверь.

– Убью-ууу! – с ревом кинулась Сашка на дверь, но грозный собачий лай ее остановил.

Жора стоял спиной к двери и сердито лаял на взбешенную хозяйку. Не одобрял пес ее такого неженственного поведения.

– Ну, прости, Жорик. Знаю, что не купол совершенства, некрасиво, но не удержалась… – расстроенно плюхнулась в кресло Александра. – Нет, ведь ты посмотри, он опять с этой Тонькой! Вот не зря я ей хотела тогда глаза выцарапать!

Антонина Кузовкова была соседкой Ефима, раньше они даже в одном классе учились. Говорят, дружили даже целых два месяца, это уже Саше Люська, ее близкая подружка, рассказала. А Люська точно знает, потому что она родная сестра Ефима. Она их, собственно, и познакомила. Так вот, Люська говорит, что эта Тонька до сих пор надеется, что Ефим предложит ей руку и сердце. И вот откуда такая уверенность? Да и чего так, без толку ждать? Знает ведь, что Соколовский сейчас полностью поглощен Сашкой! Могла бы хоть ненадолго замуж сбегать, все же не юная девочка, тридцать три года. Как и Ефиму. Но тот-то мужик, а вот Антонина на что рассчитывает? И вот, видимо, не зря! Вон он раны побежал зализывать!