Я - княгиня Ольга. Первая женщина на русском престоле - Наталья Павлищева

Свенельд разводил руками:

– Они имеют все, будут сидеть долго, затворившись.

Ольга взорвалась:

– Ну так сожги город!

– Как? – изумился воевода.

– Помнишь, как греки сожгли у князя Игоря корабли?

Свенельд помотал головой:

– Там греческий огонь. У нас такого нет.

Ольга стояла, мрачно разглядывая прочные стены Искоростеня. Под ними можно сидеть хоть до весны, а не только до осени. Помнила она и сам город, бывала там с князем Игорем. Город так себе, даже избы не все крепкие, много крыш из соломы…. Ольга вдруг повернулась к воеводе, тот даже испугался:

– Что?

– Ты в Искоростене был? Какие там крыши?

– Как у всех, где тес, где солома.

– Солома! А она горит хорошо.

Свенельд ахнул от такой догадки, только как их поджечь? Думать долго не пришлось, сама же княгиня все и решила. Весь вечер она долго молилась перед своей богиней, воевода не мешал. А наутро вдруг потребовала отправить послов к древлянам и позвать их к себе.

Древляне прислали четверых, трое стариков, видно, они помнили, как расправилась Ольга с послами князя и с ним самим. Княгиня смотрела на людей, решивших пожертвовать собой ради сородичей, и не могла понять, что чувствует сильнее – желание бросить все и оставить Искоростень в покое или стереть этот строптивый город с лица земли.

Свенельд ждал, что предпримет княгиня, зачем она позвала древлян? Вчера была готова сжечь город, но кто знает, что решила за ночь, эти христиане такие слабые, для них кровная месть запрещена. Воевода слышал их заповеди: не убий, не укради, не пожелай жены ближнего своего. Это надо же придумать! А как тогда жить?! Как можно не убивать, держа меч в руках? Как можно не желать красивых, но чужих женщин? Так и помереть от тоски недолго.

Ольга говорила с древлянами почти ласково, спрашивала, зачем сидят затворившись, почему дани не платят. Те отвечали, что заперлись от дружины, а дань платить просто нечем, все уже забрано. И никто не произносил имени убитого князя, точно и не ведали, почему дружина Свенельда встала под стенами Искоростеня, не знали, что Ольга повелела загубить не одну тысячу дружинников на тризне по мужу. Все напряженно ждали.

И тут Ольга запросила с древлян новую дань взамен невыплаченной. Сначала никто не поверил своим ушам, люди даже переглядывались меж собой – не ослышались ли? Она просила по три голубя и три воробья от дома! Княгиня дала время, чтоб осознали требование, потом его повторила.

Посланники возвращались в город растерянными, но птиц поймали быстро, тем более что в каждом дворе под стрехами жили и те, и другие. Перед шатром княгини быстро росла гора клеток с птицами. Несли допоздна и обещали остальное добавить завтра. Дружинники Свенельда не могли понять, что творится, зачем княгине птицы?! А в стороне от чужих глаз готовилось что-то странное, там сучили веревки и пропитывали их смесью смолы и жира, а к стрелам привязывали куски серы.

Наступившая ночь не несла жителям Искоростеня ничего хорошего.

Вторая четверть ночи подходила к концу, так же как было в несчетные прошедшие ночи, как будет и впредь в грядущую вечность. Эта уверенность, что наступившую тьму сменит рассвет, потом день, который потухнет вечером, наступит ночь, и все повторится, внушала людям спокойствие. Пройдет все, и беда, и радость, но жизнь продолжится. И все же люди ждали рассвета, встающее солнце радует во много раз больше, чем садящееся.

Но пока на земле древлянской была ночь, и ночные хищники вышли на охоту. Только для глухого человека ночь бесшумна, для слышащих и внимательных она полна звуков, полна движения. Сейчас люди на тыне Искоростеня слушали не далекие голоса ночных птиц или зверей, они вслушивались в шорохи у стен, всматривались в движение у костров, которые разожгли дружинники киевской княгини, пришедшие войной к городу. Конечно, древляне виноваты, они убили князя, но никому не хотелось расплачиваться за жизнь чужого князя собственной, а потому стражники зорко всматривались в тьму и чутко прислушивались к шорохам.

Дрема стоял на городской стене в дозоре в самое тяжелое время: когда вокруг затихло все, погасли светцы в избах, и очень хотелось спать. Борясь со сном, дружинник принялся разглядывать звезды. Эти мерцающие огоньки манили, подмигивая. Дрема привычно нашел главную среди звезд – Матку. Главная она потому, что на месте стоит. Остальные звезды вокруг нее всю ночь хоровод водят. Жившие задолго до Дремы люди увидели во множестве звезд разные фигуры и придумали им названия. Дед когда-то показывал их мальчику и сказывал, как какую зовут. Но маленький Дрема, сколько ни вглядывался, не смог увидеть ни одной из названных дедом фигур, напротив, видел свои. Дед сердился, ворчал, и учеба кончилась тем, что дал мальцу подзатыльник. С тех пор сколько Дрема ни просил, дед не соглашался снова показать созвездия, отмахивался: «Сам гляди!» И он глядел. Умные люди по звездам путь найдут и ночью, когда круглой желтой луны не видно. Сегодня луна есть, только от нее остался тонюсенький серпик, вот-вот и он пропадет, но Дрема знает, что завтра такая же тоненькая полоска появится с другой стороны, начнет расти и постепенно превратится в полную, большую луну. Потом она снова выродится в серпик, и все начнется сначала. Эта уверенность, что все повторится, помогала людям жить, даже когда были лихие, вот как сейчас, времена, они верили, что вернется хорошее.

Дрема слышал, что киевская княгиня потребовала совсем малую дань с измученного осадой Искоростеня. Странная эта княгиня, в городе говорили, что она сама плавала в Царьград через море и приняла там другую веру. Ее вера запрещает убивать. Может, потому княгиня Ольга не стала губить город, а согласилась взять малую дань и уйти? Но пока не ушла, и потому город своих ворот не открыл, а на стене стоят такие дружинники, как Дрема, и борются со сном. Парень только собрался окликнуть своего соседа по стене, что поближе к малой башне, как увидел, что звезды загорелись и внизу, в стане княгини Ольги. Что это? Там возникали и не гасли огоньки, слышно было какое-то движение. Дрему охватило предчувствие опасности, даже страха. Он крикнул Тироку, чтоб тот посмотрел вниз, но дружинник и сам заметил непонятное, тоже забеспокоился. Да не он один.

Стоящие в дозоре на стенах дружинники вдруг увидели страшную картину: со стороны стана киевлян к ним летели огоньки! Пока перепуганные стражи сообразили заколотить в било, поднимая горожан с теплых постелей, первые огоньки успели достигнуть города, и стало видно, что это возвращаются домой отданные воробьи и голуби. Но к их лапкам привязаны подожженные кусочки пакли! Птицы летели домой и несли гибель приютившим их крышам. Далеко не все долетели, часть птиц сгорела от этого же пламени, но не успели древляне понять, что происходит, как к птицам вдруг добавились и другие огоньки. Теперь со стороны противника в уже загоревшийся город полетели стрелы Свенельдовых лучников, несущие горящие кусочки серы.

Немного погодя город полыхал полностью. Тушить его было нечем, древляне открыли крепостные ворота, и кто мог, бросился за пределы стен.