Зеленый омут - Наталья Солнцева

Почему ей так тошно? Ведь все получилось так, как она хотела. Сергей ее муж, он сам надел на ее палец обручальное кольцо. Теперь он никуда не денется. Однако, где же он?

Алена обошла квартиру. На столе стояли недоеденные закуски, грязные тарелки, открытые бутылки с коньяком и шампанским. Сергея нигде не было. На спинке стула одиноко висел красивый пиджак от его модного костюма.

Алена заплакала. Обильные и неудержимые слезы побежали по ее бледным щекам. Она стояла у окна и смотрела на желтые и красные деревья, синее холодное небо и высокие облака, плывущие в нем. Как могло случиться, что на утро после свадьбы она осталась одна? Сергей ушел, ни сказав ей ни слова, не оставив записки. Куда? Зачем?

Она лихорадочно обыскала шкаф в прихожей: его небольшой кожаный чемодан стоял, пустой, на нижней полке. Спортивной сумки не было. Значит, он уехал, но недалеко. А может быть, ушел в гостиницу?

– Нет, – отогнала она от себя страшную мысль. – Он не мог бросить ее так скоро. Он вообще не мог бросить ее. «Только смерть сможет разлучить вас», – вспомнила она слова бабы Нади. – Не поехал ли он в лесной дом, чтобы увидеть Лиду?

Ненависть к сестре закипела с новой силой, отнимая остатки здравого смысла; она тяжелым камнем лежала на сердце, пока молодая жена убирала со свадебного стола, мыла посуду, приводила в порядок комнаты.

– Тебе он все равно не достанется, – глотая злые слезы, твердила Алена, как будто сестра могла ее слышать. – Я тебе его не отдам! Он мой! Мой!

Закончив уборку, она отправилась в душ. Высушила голову, гладко причесала густые блестящие волосы, собрав их в низкий тяжелый узел, накрасилась, выбрала в шкафу облегающее платье из шелка. Красивый Архангел глядел на нее, усмехался с картины уголком губ. «Изгнание из рая» впервые приобрело для Алены пророческий смысл. Она сделала невозможное, чтобы обрести свой рай, и вот кто-то пытается отнять у нее созданное счастье. Ее пространство стремительно сужается, выталкивая ее прочь, куда-то в чужую и холодную пустоту.

– Так легко я не сдамся! – подумала девушка, надевая куртку и сапожки.

Яркое осеннее утро встретило ее прозрачностью воздуха, запахом сгоревших листьев. Если она успеет на первую электричку, то к обеду будет в селе. Сергей там. Чутье ее никогда не обманывало.

Сергей поднял глаза от книги, и его сразу затошнило. На пороге горницы стояла Алена, – свежая и красивая, как будто не было никакой свадьбы, пьянки, похмелья. Шелковое платье плотно облегало ее стройную фигуру: высокую грудь, тонкую талию, изгиб бедер. Ярко накрашенные губы хищно улыбались.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Молодая жена подавила подступившие к глазам слезы. И сам вопрос, и, особенно, тон, каким он был задан, были оскорбительны. Сергей не только не рад ее видеть, – он раздражен и недоволен. Он не хочет ее.

– Как это что? – удивилась Алена. Это прозвучало почти естественно. Чему-то ее все же научили в театральной студии. – Вот, приехала, чтобы отпраздновать свадьбу теперь в селе. У меня здесь родня, подруги! – Она засмеялась, неискренне и как-то вымученно. – Пусть они порадуются нашему счастью! Это будет весело!

Сергей так не думал. Он поймал себя на том, что все его мысли стали неопределенными и туманными, как будто бы все, что происходит, его не касается. Алена, женитьба, смерть Артура, дела, книга, которую он собирался писать, – все это обстоятельства жизни другого человека. Этот другой человек чем-то близок Сергею. Он даже похож на него. Но…

Вошла Марфа и помешала ему осознать это до конца.

– Это мой муж! – выпалила Алена отчаянно, как будто бросилась с обрыва в ледяную воду.

– Знаю, – Марфа покачала головой, как будто не соглашаясь со своими же словами. – Ну что, приготовился? – спросила она Сергея насмешливо.

– Я… – Он ощутил неприятный холодок в затылке. Сердце сжалось в предчувствии неминуемой беды. Отдаленная и жуткая тоска затопила его душу, подобно тому, как вышедшая из берегов река затапливает цветущий зеленый луг.

– Колесо Судьбы сделало полный оборот… – сказала Марфа. Для нас не существует времени. Только события, которые составляют то, что мы начинаем, продолжаем и что должны закончить.

…С безначальных времен суетные, томящиеся души заблудились, как спящий во сне. Все на земле, под землей, и каждая пылинка в бездонном космосе – непрерывно изменяется, пребывает в бесцельном беге, в неустанной погоне за собственной тенью…

– Но где же блаженство, о, Мудрый?

– Блаженство – это… – старик задумался, перебирая четки из сандалового дерева.

Огромная луна светящимся оком взирала на каменные лики божеств, вырубленные у входа в храм, у которого сидели двое – седой высохший старик и молодой, красивый мужчина в богатых одеждах.

– О, Владыка! Жизнь – лишь извечное волнение, все ее дороги ведут в мир страданий. Все суетно, и исчезает, как туман. За всякой вещью, которая манит человека к обладанию ею, притаился Мара.[39]

– Мара? Кто это?

– Это злобный обольститель, который тогда лишь утратит власть над тобой, когда ты поймешь, что все преходяще. – Старик погладил костлявой рукой блестящую в лунном свете седую бороду. – Кто смотрит на мир, как на мираж, иллюзию или сон, того не видит царь смерти.

– Царь смерти… – задумчиво повторил Владыка. – Как красиво и страшно!

– Красота есть истина, а страх – изощренная игра больного ума. Я вижу, ты играешь в игру страха, Владыка. Что послужило причиной подобного?

– О, Мудрый, – молодой мужчина сделал почтительный полупоклон. – Нечто непонятное мне происходит в моем благоуханном дворце, полном золотых статуй, мебели из черного дерева и мягких подушек из драгоценных тканей. Война, которую я вел с соседним правителем, закончилась полной победой моих храбрых и искусных воинов. Я получил роскошные дары и богатые плодородные земли, в которых ветви деревьев сгибаются под тяжестью плодов, леса полны жирной дичи, а реки кишат рыбой. Драгоценное оружие, боевые слоны, колесницы, пленники, все это – моя добыча, полученная в честном бою.

– Что же тебя тревожит, о Храбрейший?

Молодой царь задумчиво покачал головой.

– Сам не знаю. Побежденный правитель прислал мне подарки – розовый и черный жемчуг, алмазы, бирюзу, благовония и слоновую кость, разные заморские диковинки – невиданных зверей и птиц, золотые украшения, тончайшие ткани. И несколько девушек, прекрасных, как нежнейшие бутоны лотоса…

– Непобедимо ощущение мимолетности, – сказал старик. – Не потому ли мы так любим смотреть на огонь, что его танец неуловим и непрерывно изменчив?