Брегет хозяина Одессы - Ольга Баскова

– Виталя, может, подождешь, пока он кофе выпьет?

Капитан обернулся к Беспальцеву:

– Наша Лида считает, что после чашки кофе полковник становится добрее. Я же считаю наоборот. Кофе, как известно, бодрит.

Беспальцев промолчал. Раз он совсем не знал начальника, то не мог и догадываться, когда с ним лучше встречаться – до или после кофе. Как бы там ни было, Виталий смело вошел в кабинет, потащив за собой коллег, и при виде такого количества подчиненных, которых не ждал, полковник, моложавый мужчина лет пятидесяти, чуть не подавился горячим напитком.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – браво крикнул Ганин.

Начальник поморщился:

– Нечего так орать, капитан, я не глухой. Ну, говори, зачем пришел, да еще братию свою приволок? – Он хлебнул кофе, и по его круглому лицу разлилось блаженство. Поистине Лида была права.

– Хочу представить вам майора Геннадия Ивановича Беспальцева из Вознесенска, – так же бодро продолжал Виталий. Шелест чуть приподнялся и пожал протянутую следователем руку:

– Очень приятно. Наслышан о вашей хорошей работе. Давай дальше, Ганин.

– Как вам известно, в Вознесенске произошли два убийства – часовщика Гольдберга и рецидивиста Будченко, – Виталий будто читал по бумажке. – Вознесенские коллеги вышли на след Георгия Фисуна, отбывавшего наказание вместе с Будченко. На местах преступления обнаружены отпечатки его пальцев, потерпевшие скончались от остановки сердца (из документов нам известно, что Фисуна неоднократно подозревали в убийствах точным ударом в грудную клетку, приводящим к остановке сердца). Кроме того, Окоемов сообщил, что видел Георгия с саквояжем, по описанию похожим на тот, который принадлежал Гольдбергу и был украден из его квартиры. Исходя из вышеизложенного, прошу разрешить установить слежку за домом Фисуна и задержать его.

– Зачем же слежка? – удивился полковник. – Поезжайте и задержите.

– Не все так просто, – пояснил Ганин. – Подозреваемый редко появляется дома. Местонахождение его неизвестно.

Шелест почесал затылок и с недовольством посмотрел на подчиненного.

– Ганин, совесть у тебя есть? У нас и так людей не хватает. Не представляете, – обратился он к Беспальцеву, – одесситы, которые живут над отделами милиции, постоянно удивляются, почему у нас так часто звучит похоронный марш. Мы объясняем, что, к сожалению, так часто убивают наших товарищей. И что же получается? Сейчас я отправлю двух оперативников к дому Фисуна – кстати, где он живет?

– На Фонтане, – покорно ответил Виталий.

– Вот-вот, сейчас я отправлю двух оперативников на Фонтан, а завтра кто-нибудь будет звать на помощь на Карла Маркса, а помощь так и не подоспеет. – Лицо полковника налилось свекольным цветом. – Если Фисун днями не появляется дома, скажите, сколько времени понадобится, чтобы его выловить? А если месяц?

– Товарищ полковник, Фисун – опасный преступник, – настаивал Ганин. – По нему плачет камера смертников. Я уверен, суд примет решение о высшей мере наказания. Если мы не возьмем его в ближайшие дни, он еще кого-нибудь убьет или ограбит.

– Бандит вошел в раж, – подал голос молодой Слава. – Два убийства сошли ему с рук. Нельзя упускать его, товарищ полковник.

– Це точно, – поддакнул и Тарас, улыбнувшись толстыми губами. Шелест скрестил на груди длинные руки:

– Что вы со мной делаете? – воскликнул он, жалобно посмотрев на портрет Дзержинского, скромно висевший над столом. – Без ножа режете.

Все молчали, не зная, что говорить. Казалось, важные аргументы были исчерпаны, можно было упрямо продолжать настаивать на своем – уже без аргументов, но, к счастью, начальник не первый год сидел в кресле, до назначения работал следователем и прекрасно понимал обстановку.

– Ладно, – сдался Шелест, – только учтите: при первой же необходимости я заберу оперативников. Тебе понятно, Ганин?

– Так точно, – смиренно ответил Виталий, потупив глаза. Полковник хлебнул уже остывший напиток, черный, как смола (вероятно, предпочитал без молока), чертыхнулся и гаркнул:

– Лида, сделай же нормальный кофе. Горячий!

Улыбнувшись про себя, Беспальцев, попрощавшись с Шелестом, вместе с другими вышел из кабинета. Хорошенькое голубоглазое чудо – секретарша, – приоткрыв пухлые губки, с удивлением смотрела на коллег:

– Неужели уговорили?

– Уговорили, дорогая. – Слава послал ей воздушный поцелуй, вызвав краску на беленьких щечках. Лидочка зарделась, как маков цвет, и перестала печатать на машинке.

– Не смущайся, – поддразнил ее Виталий. – И не принимай его слова и поступки близко к сердцу, ибо он у нас отменный сердцеед.

Когда все вышли в коридор, Ганин отпустил оперативников и обратился к Геннадию:

– Ну что же, майор, первый бой мы выиграли. На очереди второй, несравнимо более тяжелый. Твой телефон у меня есть. Как только понадобится твое присутствие, я позвоню, и ты к нам подскочишь. А пока иди отдыхай. Что-то подсказывает мне, что если наш клиент не дома, он заявится с темнотой.

Беспальцев с чувством пожал руку коллеге:

– Большое тебе спасибо!

– Мы должны помогать друг другу, – невозмутимо ответил Виталий. – Одно дело делаем. Кто, если не мы? Ну иди, иди. – Он слегка подтолкнул майора. – Отдохни с дороги.

Южноморск, наши дни

Клара Васильевна разбудила их в восемь. Сергей вскочил, протирая глаза, удивившись, что не проснулся раньше. Обычно он вставал в шесть, как штык. Рита тоже нежилась в постели, отодвинувшись от него чуть ли не на самый краешек.

– Подъем, боевая подруга, – скомандовал он. – Видишь, в душ мне опять идти первому. Но обещаю: ненадолго.

Девушка ничего не ответила. Сергей не стал ее томить в ожидании, быстро помылся, уступив ей место. Она тоже не заставила его ждать, и в половину девятого оба уплетали вкусную яичницу, запивая ее кофе с домашним молоком.

– Далеко ли до Богатого? – поинтересовался Ивашов у хозяйки, разламывая булочку. Она отрицательно покачала головой:

– Если дорога пустая, за полчаса доедете.

– Отлично. – Опустошив тарелки, молодые люди поднялись, собрали свой нехитрый скарб и, попрощавшись с Кларой Васильевной, снова отправились в дорогу, оказавшуюся такой же живописной, как и дорога через Старый Крым. Она опускалась и поднималась, следуя холмистому рельефу местности, которую пересекала, и над ней зеленой аркой нависали ветви бука, дуба, граба с мелкими изумрудными листочками. День стоял роскошный – ни дождя, ни облаков. Только легкий ветерок с востока, еще не жаркий, приятный, как поцелуй любимого человека, молочно-голубое небо и солнце, раскидывающее облака острыми как бритва лучами, – мирная картина. Сергей крутил головой, стараясь запечатлеть в памяти всю прелесть пейзажа, и пришел в себя только после гудка огромного джипа, который давно уже намеревался обогнать автомобиль.