Священное воинство - Джеймс Рестон

Султан снова призвал мусульман к священной войне. Эмирам своей обширной империи он поставил в пример решимость и последовательность своих противников. Франки не жалеют для своего дела ни сил, ни денег, и вот теперь их самые могущественные короли идут к ним на подмогу. Настало время пробудиться от спячки, и всем правоверным, у кого в жилах течет кровь, а не вода, следует откликнуться на этот призыв. Султан заявил: «Доколе враги получают все новые подкрепления по морю и мы не можем вышвырнуть их с нашей земли, мы все будем страдать от них, и наши сердца будут болеть от причиненных ими обид. Где же чувство чести мусульман, гордость правоверных, рвение истинно верующих?»

Его призывы наконец были услышаны. Отряды новых воинов рекой потекли в стан султана. Тут были правоверные из всех уголков его империи: и из Междуречья, и даже из земель, сопредельных с Индией, и жители Египта, Вавилона и Северной Африки, вплоть до Мавритании. Все понимали, что это не обычный джихад. Эта война воспринималась как решающая битва между воинством Аллаха и силами неверных.

20 апреля 1191 г. король Филипп Август прибыл в район Акры. С ним было шесть кораблей, груженных провизией, боеприпасами и лошадьми-тяжеловозами из Фландрии и Нормандии, предназначенными для того, чтобы возить тяжеловооруженных рыцарей. Разумеется, осаждающие очень обрадовались французскому королю. Филипп держался весьма картинно, как будто стараясь «подменить собой» знаменитого английского собрата, Ричарда, пока тот не явился сам. Он гарцевал на лошади, и на руке у него сидел великолепный белый сокол редкой породы. Его сопровождала свита с развернутыми знаменами и трубачами. Генрих поставил палатку так близко к крепостным стенам, что, как писал очевидец, «неверные часто стреляли по ней излука с близкого расстояния». Осмотрев укрепления и осадные машины, уже устроенные Генрихом Шампанским, Филипп бестактно заявил: «Странно, что здесь столько воинов, а город до сих пор в руках врага». Однако благодаря своим способностям администратора и дипломата французский король сумел поддержать усилия племянника по соединению разномастных союзников в единую силу.

Вскоре после прибытия Филиппа на место великолепный сокол покинул своего царственного хозяина и, не обращая внимания на зов самого короля и сокольничего, вдруг уселся на городскую стену Акры. Защитники города немедленно изловили белоснежную птицу и решили, что это для них благоприятный знак. Королю Филиппу вовсе не понравилось все это, тем более что ему пришлось обращаться к врагам с просьбой о выкупе сокола, за которого была предложена круглая сумма в тысячу золотых. Но мусульмане не удостоили ответом это предложение.

Оценив стратегическую ситуацию в целом, Филипп решил устроить штаб-квартиру прямо напротив угловой Проклятой башни. Это была самая укрепленная, но в то же время по-своему самая уязвимая часть крепости. Король установил здесь еще несколько метательных машин, хотя их имелось уже немало, и велел создать для них каменную и металлическую защиту, чтобы обезопасить орудия от вражеских лазутчиков-поджигателей. Среди этих машин самой мощной была огромная каменная катапульта, которую солдаты прозвали «Злой соседкой». Мусульмане, в свою очередь, расположили напротив нее с внутренней стороны стен свою катапульту, которую прозвали «Злой родней». После этого «Злая соседка» и «Злая родня» стали обмениваться ударами, посылая каменные снаряды в сторону противника. Еще одну катапульту, находившуюся в ведении герцога Бургундского, именовали «Пращой Господней».

Французский король велел также насыпать вал и устроить наверху его брустверы, укрепленные железом. Под их прикрытием французские лучники и арбалетчики принялись обстреливать стены. Вырыли также и ров, наполненный водой. Между тем французские саперы решили использовать особую машину, прозванную «Кошкой» за некоторое внешнее сходство с этим животным, чтобы подрывать городские стены. «Кошка» представляла собой род крытой повозки, в передней части которой имелись колеса и лемех, словно у плуга. По приказу короля Филиппа солдаты начали обстреливать каменными снарядами из катапульт находившиеся за стенами улицу ля Бушери и так называемую Бычью площадь (место, почитаемое христианами, мусульманами и иудеями, поскольку здесь, по преданию. Господь даровал быка Адаму, праотцу рода человеческого).

После этих военных приготовлений король Филипп Август решил обратиться к политическим проблемам. Он поддержал своим авторитетом притязания Конрада Монферратского на иерусалимский престол, признав его законным наследником. Трон несуществующего королевства ничего не стоил, но тем не менее и Конрад, и король Ги жаждали этого титула. Однако, даже рассуждая формально, королевство по европейским обычаям должно было управляться по праву королевской крови. Ги в свое время стал королем только благодаря браку с королевой Сивиллой, и так как ее уже не было в живых, его права на трон были весьма спорными.

Теперь право наследования имела младшая сестра Сивиллы, Изабелла, но она уже была замужем. Еще в очень юном возрасте ее выдали за трусливого содомита Хэмфри Торонского, который был пасынком Шатийону. Теперь же, с помощью различных уловок, включая даже подкуп духовных лиц, Конраду удалось аннулировать брак Изабеллы с Хэмфри, и маркиз сам женился на ней. Король Ги так разозлился, узнав об этом, что даже вызвал Конрада на поединок, но тот проигнорировал этот вызов. Кончина архиепископа Кентерберийского не внесла изменений в создавшуюся ситуацию, но поддержка, которую Филипп Август оказал Конраду, подорвала шансы экс-короля Ги, поэтому последний поспешил втянуть в свои дела английского короля Ричарда.

Все это привело к углублению соперничества в рядах крестоносцев. Ричард был против Филиппа, Конрад — против Ги, пизанцы соперничали с генуэзцами, а храмовники — с госпитальерами. Руководить Крестовым походом при таких условиях было трудно. Все же, в период между Пасхой и Троицыным днем, Филиппу удалось организовать несколько атак на город. Его постоянные бомбардировки уже нанесли серьезный ущерб защитникам крепости. Дважды удалось пробить стену около Башни Иуды, но оба раза мусульманам вскоре удавалось ее починить.

Пусть Филипп был хорошим организатором и дипломатом, но ему не хватало качеств настоящего главнокомандующего. Он мог подготовить почву для прибытия короля Ричарда, но не мог довести дела до конца без своего английского соперника. К тому же за неделю до приезда Плантагенета произошло событие, которое отвлекло короля Франции от главной цели. 1 июня 1191 г. погиб в бою благородный граф Фландрский. Его фламандские воины с самого начала составили опору армии крестоносцев, а сам граф был выдающимся военачальником. По словам современников, он был «богат не только землями, но и честью, умен, силен духом, крепок в своих убеждениях, храбр и искусен в бою».

При всем том граф был сторонником тактики «выжженной земли» и тотальной войны. Он говаривал: «Начав войну, сначала уничтожь землю, а потом уже врагов». Граф побывал паломником в Святой земле задолго до того, как Иерусалимское королевство перестало существовать, и он одним из первых принял знак креста, когда архиепископ Тирский сообщил европейцам о катастрофе. Ему удалось собрать много денег на экспедицию и организовать сильное войско. Граф командовал не только своими людьми, но и датчанами (в числе его воинов был Жак д'Авеснэ, один из самых храбрых рыцарей среди крестоносцев). При всей своей жестокости он обладал и чувством такта, а также проявил настоящие дипломатические способности, чтобы урегулировать конфликт между Ричардом и Филиппом из-за Алисы.