Тэртон Мандавасарпини был сумасшедшим - Анна Цендина

class="p1">– Ладно, ладно, лежи отдыхай. Ты еще не совсем оправился, видать. Какие-то Туха-Муха…

Совсем я пришел в себя через пару дней. Сначала ходил и показывал всем ребятам свой пенис.

– Энэ пизда галзуурсан юм уу даа83, – ворчали они, но смотрели и кивали головами. Да, мол, отличный, хороший…

Потом я пошел в футбольную школу и попросил посмотреть, как я играю. Немцы сразу меня взяли. Поиграл год здесь, год там. Сейчас играю в «Баварии». Жирного доктора однажды встретил в коридоре. Снял штаны и показал ему свое хозяйство.

– На, смотри, придурок!

Он сделал вид, что ничего не понял и сбежал. Испугался страшно.

Теперь, когда я отдаю проникающий пас Левандовски и тот забивает гол, все кричат мне:

– Монгол! Монгол!

«Хуля Монгол» – моя кличка.

И я счастлив!

Эпилог

Мы сидели обалдевшие. Пока слушали, пива напились по самые уши.

– Так что, это Чингис-хан придумал футбол? – Габи сосредоточенно размазывала пивную лужу по столу. – Но ведь это наш Хуля его принес туда. Ничего не пойму. Какой-то круговорот футбола в природе.

Я вспомнила, что армянский историк XIII века Киракос Гандзакеци писал, что, когда войска Чингис-хана осаждали какой-нибудь город, они вызывали лучших мужей сразиться с ними в странную игру. Нужно было ногами пинать круглый пузырь. Если выигрывали монголы, они сжигали и грабили город. Если горожане, их оставляли с миром. Весть об этом разнеслась по всему Старому Свету. И все стали учить эту игру, чтобы защитить свои города. Многие города остались благодаря этому: Краснодар, Ростов, Мюнхен, Дортмунд… Там и сейчас хорошо играют в футбол. Вот при чем тут Брюгге, не пойму.

Я решила рассказать об этом друзьям.

– Послушайте. Еще Киркака… Гандзакцаца, – у меня ничего не получалось из-за трудного имени армянского историка. Так и не рассказала им важные исторические факты.

Назавтра мы пошли в другую кнайпу. История с футболом забылась. Только Габи иногда делала вид, что хочет лизнуть Франца.

Шолохов, Молотов и Рамзия Рахимовна Янбухтина

Шолохов родился в многодетной семье седьмым ребенком, а всего братьев и сестер было одиннадцать. Он был особенный, не такой, как все. Любил слушать стариков, вспоминавших о старом быте, о древних историях, об ученых книжниках. Часами холил своего коня. Знал много хитростей, как его лечить и готовить к скачкам. Голова Шолохова была набита легендами, сказками, шутками-прибаутками из старинной жизни. В шахматы играл со взрослыми на равных. А вот то, что интересовало сверстников, Шолохова не трогало вовсе. На танцы не ходил. Обновы не любил. Не восхищался всякими новшествами. Девицы ему были не безразличны – весь напрягался, когда какая-нибудь краснощекая фея проходила мимо. Но не показывал этого, стойко и упорно «плевал» на них. С людьми сходился трудно. Вот только с Молотовым, одноклассником, дружил. Молотов был совсем другой. Добряк, учился играть на скрипке, читал книжки про приключения. Любил, чтобы все отглажено и белый воротничок.

Так они жили-поживали, пока в классе не появилась Рамзия Рахимовна Янбухтина – красавица, отличница и воображала. Три капроновых бантика – желтый, синий и зеленый, всегда белый фартучек, лаковые туфельки, привезенные из города, и море задранного носа.

Начались душевные муки. Шолохов старательно не замечал, как Рамзия Рахимовна Янбухтина и Молотов шушукались, читая вместе книжки, как ходили в кино, клеили в кружке елочные гирлянды, разыгрывали сценки в народном театре. Но разве это можно не замечать, когда все время тянет дать другу Молотову в его хитрую и гладкую морду! Невыносимо. Шолохов взял своих лучших коней и ушел на дальнее пастбище готовить их к скачкам. Он и раньше исчезал из школы на месяц, на два. Никого это не трогало. Ушел и ушел. Тайно он мечтал выиграть скачки, утереть всем нос. Пусть все увидят… пусть она поймет… пусть… Эх!

С лошадьми было все не просто. Его любимый Серый, летавший как птица, стал разбивать ноги в кровь. При быстрой скачке копыта бились друг о друга. Приходилось много возиться. Видимо, на твердой каменистой почве, к которой Серый был непривычен, копыта расплющились. Чтобы они пришли в норму, Шолохов выезжал лошадь в мягкой травянистой степи. Еще он хотел попробовать в скачках своего рысака, но тот плохо брал подъемы. В общем, голова у Шолохова шла кругом.

Однажды, ближе к лету, появилась Рамзия Рахимовна Янбухтина. Вечером, зайдя в юрту, Шолохов увидел, что термос наполнен чаем, а на очаге варится мясо. У столика сидела Рамзия Рахимовна Янбухтина и подкладывала кизяк в огонь. В юрте сразу стало тепло, уютно. «Пей чай», – сказала она.

Через несколько дней она засобиралась домой:

– Мы с Молотовым едем в город. Хотим в университет. Ты не поедешь?

Шолохов не ответил. Рамзия Рахимовна Янбухтина ускакала.

Шолохов часто захаживал к знакомому русскому майору из советской воинской части, которая располагалась неподалеку. Они садились за шахматы. Майор играл неплохо, но чаще всего проигрывал Шолохову.

– Йэх, нашамамацелочка! – приговаривал он, делая очередной ход.

Шолохов молча быстро передвигал фигуры и только посматривал на соперника.

– Не, ну сопля соплей, а какая сука! – восхищался майор.

Однажды, когда оба сосредоточенно смотрели на доску, неожиданно вошел генерал. Он с друзьями любил охотиться в здешних местах – в горах водились тучи всякого зверья. Если повезет, можно было и снежного барса подстрелить. Вот он и решил заехать в часть без предупреждения.

– Майор, что происходит, ёбты?! – грозно спросил генерал. Зычный голос помог ему сделать карьеру. И еще он пил поменьше других.

– Играем вот, товарищ генерал, – сказал майор, пытаясь спрятать босые ноги.

– И что?! – генерал был не злой.

– Проигрываю, – вздохнул майор, почувствовав, что гроза миновала.

– Да ты что, ёбты?! А ну-ка дай мне. Ты кто такой, пацан?

– Шолохов, – ответил Шолохов.

– При чем тут Шолохов, ёбты? Давай, ходи!

Генерал проиграл за пять минут.

– Кххх, твою налево! Ты откуда такой взялся, ёбты?

Майор объяснил, что парнишку действительно зовут Шолоховым, он неподалеку тренирует лошадей к скачкам, а в шахматы играет как бог.

– Так, отправим тебя в Суворовское училище, – генерал привык все решать быстро, не заморачиваясь. Раздумывать он не любил, потому что долго думать не умел вообще. – Будешь мостом дружбы, ёбты! Чтобы завтра в 9.00 был в части. Я сам тебя заберу! Понял?!

Шолохов понял. Играя с майором, он стал понимать русский язык. Кивнул и вышел. Но он не хотел быть мостом дружбы. Вскочив на любимого Серого, отогнал коней к дому и поскакал в