Чужой - Жюльетта Бенцони

– Или разворошить их осиное гнездо, а это, вероятно, еще труднее. Пойдем поговорим с Ронделером, может, ему какая-нибудь мысль в голову придет... На этот раз нужно серьезно заняться поисками.

Мужчины удалились. Адаму совершенно расхотелось спать. Теперь придется рассказать о своих ночных похождениях. Этупен! Он припомнил диалог, подслушанный у менгира. Он, конечно, подозревал, что лесные люди замышляли что-то недоброе, но ему и в голову не пришло, что дело так серьезно. Он просто обязан все рассказать. И чем скорее, тем лучше!

Адам молча встал со стула и, ничего не объясняя сидящим рядом детям, пошел искать отца.

– Адам, ты куда? – закричала маленькая Амелия. – Ты больше не хочешь спать?

– Нет! Мне необходимо поговорить с отцом. Извини меня!

И он молча, ссутулившись, удалился, как будто нес на своей спине груз всех грехов мира.

– Не знаю, что ты в нем нашла, – заметила сестре Виктория, скорчив презрительную гримаску. – Если он не спит, то ест, а если не ест, то читает древние фолианты. Его брат в тысячу раз интереснее.

– Только, к несчастью, не обращает на тебя внимания, как будто ты вообще не существуешь, – отпарировала задетая за живое Амелия. – В любом случае Адам мне будет нравиться всегда! Жюльен, правда, я права?

Жюльен, худой, хрупкий мальчик, застенчивый и даже несколько боязливый, полностью разделял вкусы своего друга, но на сей раз он не слушал Амелию, живо обсуждая с Александром – Элизабет все-таки ушла развлекать дам – свои успехи в учебе. Именно поэтому он не слышал, как белокурая Виктория с восторгом упомянула об Артуре. Восторги в адрес нового сына Тремэна ему бы вряд ли понравились: старшая дочка Розы уже давно тайно занимала его мысли.

Только-только Адам разыскал отца, как в зале появился Потантен и торжественно пригласил всех пройти к столу. Адам попытался остановить Гийома:

– Отец, я должен рассказать вам что-то очень важное...

– Раньше надо было просыпаться! Ты выбрал неподходящее время, я должен подать руку мадам де Легаль.

– Но это очень, очень важно! – Адам чуть не плакал. – Речь идет о... бандитах, о...

Но Гийом уже был далеко. Он поклонился пожилой даме, та в ответ очаровательно улыбнулась, и они первые церемонным шагом прошли в столовую. Несчастный Адам остался один у дверей гостиной между огромной камелией в кадке и увитой голубыми гиацинтами консолью, плохо представляя, что же ему теперь делать. Тут к нему и подошел Артур, весьма заинтригованный странным поведением брата.

– Что с тобой творится? Ты не голоден? Адам поднял на него полные слез глаза:– Нет! Мне кажется, я не смогу и кусочка проглотить...

– Заболел?

– Нет, но... Боже, ну почему отец не захотел меня выслушать? Я просто больше не в силах хранить про себя то, что знаю! Это ужасно!

Не задавая больше вопросов, Артур схватил брата за руку и потащил в вестибюль к большому фонтану из песчаника, установленному под лестницей, где гости мыли руки.

Там он взял мыло, вымыл руки, затем принялся искать полотенце.

– Рассказывай, быстро! У нас одна минута, максимум – две. Ну же, поторапливайся! Если то, что у тебя на сердце, так тяжело, лучше рассказать, и тут же почувствуешь облегчение.

Долго настаивать ему не пришлось. Адам быстро поведал брату о своем приключении, счастливый, что может теперь разделить груз ответственности. Адам знал, конечно, что Артуру вряд ли понравится его скрытность и то, что он утаил от него свои планы. Но мальчик больше чем когда-либо нуждался сейчас в дружеском участии, в том, чтобы его с пониманием выслушали. Артур же просто пожал плечами и подытожил:

– Это раз и навсегда отучит тебя пускаться в рискованные предприятия в одиночку, глупец! Теперь пойдем скорее к остальным!

– Ты постоишь со мной, пока я буду рассказывать отцу?

– Пойдем за стол. Давай пока помолчим. Пусть все спокойно насладятся стряпней Клеманс. Чуть раньше ты расскажешь, чуть позже – тех четверых убитых теперь не воскресить. Дай мне немного времени подумать...

В это время появилась Элизабет, которую отправили на поиски мальчиков.

– Что это вы тут делаете вдвоем? Ты случайно не забыл, Артур, что ты у нас герой дня?

– Мы... моем руки... Странно, что это ты вдруг вспомнила о «герое»?

Девушка вопросительно подняла брови:

– Что-то я не пойму...

– Десять минут назад ты о «герое» и не вспоминала! У тебя на уме был один Александр: гениальный Александр, великолепный Александр. Адам, ты идешь?

Элизабет была так удивлена реакцией брата, что задержала его, ухватив за рукав:

– Он тебе не нравится?

– Совершенно!

– Но почему?

– Слишком доволен собой! Настоящий павлин. Пойдемте, наконец, за стол, а то сейчас за нами пришлют целую делегацию.

Девушка медленно шла вслед за братьями. Резкая антипатия Артура к Александру сбила ее с толку. Она не понимала, как можно ненавидеть кого-то с первого взгляда. Однако еще прежде, чем окончится праздник, у нее будет возможность наблюдать похожую реакцию...

Обед удался на славу, приглашенные еще долго будут о нем вспоминать: запеченные в тесте омары, тюрбо в молоках карпа, филе куропаток с каштановым пюре, перепела в яблоках, эскалопы из печени с трюфелями и так далее, и так далее... Вечерело, за гостями стали прибывать кареты. Рождество – праздник семейный, гости Тремэнов начали разъезжаться по домам. Танцы тоже решили отложить на потом, например, когда Элизабет исполнится шестнадцать лет. Гийом собирался устроить по этому поводу настоящий бал, который будет, несомненно, первым в округе Сен-Васта за последние несколько лет.

Фонари карет один за другим исчезали в быстро надвигающихся сумерках, как будто гасли светлячки. Гийом поднялся в свою комнату переодеться для небольшой одинокой прогулки. Хотелось немного разобраться в своих мыслях, а заодно растрясти жирок после обильной трапезы. Он снял великолепно сшитую его портным одежду, сполоснул лицо в тазу с холодной водой, потом надел старую охотничью куртку из вытертого зеленого бархата и такие же старые, ставшие удобными от долгой носки сапоги.

Если бы не ужасная драма в Этупене, которая невероятно его угнетала, Гийом был бы полностью доволен прошедшим днем и тем приемом, который его гости оказали Артуру. Отныне его сын займет в их маленьком обществе место, которое ему по праву принадлежит, и никто, разве что кучка злопыхателей, не будет протестовать. И в первую очередь сам Артур. Бунтарь вписался в дом, который сначала не хотел признавать его родным, как камень в свою ячейку в стене, стал неотъемлемой частью Тринадцати Ветров. Мари-Дус там, где она сейчас находится, может быть спокойна – ее сын и человек, которого она горячо любила, отныне навсегда вместе. Гийом позаботился о том, чтобы сделать соответствующие изменения в завещании: Артур стал его официальным наследником так же, как и Элизабет, и Адам.