Зов чужого прошлого - Марьяна Сурикова

– Ваши бабушка и дедушка по прямой линии являлись представителями двух совершенно различных культур.

Я сглотнула и кивнула, пытаясь разогнать назойливый шум в ушах.

– Объяснение столь чарующей внешности, – сделал комплимент мужчина, а я покраснела, как никогда в жизни, почти под цвет собственных волос.

– Значит, вы имели возможность с детства изучать оба языка?

– Д-да, – откашлялась, а кардинал протянул бокал с водой, но я едва не уронила его, случайно соприкоснувшись с мужчиной пальцами.

– Не волнуйтесь, – ободряюще проговорил он, – это простая беседа. Хотите, выйдем на воздух?

Он указал в сторону балкона.

– Нет, благодарю, – отпив из бокала, отставила его на стол.

– Здесь отмечено, что вы говорите свободно, без акцента?

– Да, акцента нет.

– Вам легко даются языки?

– Мне очень хотелось говорить с бабушкой и дедушкой на их родных диалектах. Оба оказались отрезаны от привычных с детства мест и культур, от своих семей, переехав на континент, я полагала, что таким образом порадую их.

– Весьма похвальная черта – забота о родных. – Кардинал опустил листок на стол, изучающе разглядывая меня и едва ли представляя, какую бурю эмоций способен вызвать этот взгляд. – Свидетельствует о чувствительной натуре.

Я склонила голову и снова покраснела.

– Ана, – он обратился так, подчеркнув собственное расположение и неуловимо изменив сокращение, принятое среди моих друзей. Вероятно, хотел вдохнуть уверенности, чтобы прекратила мучительно краснеть, но вряд ли осознал, в какое невероятное волнение привел этим обращением. Как встрепенулось сердце в груди от короткого слова, произнесенного его глубоким чарующим голосом. Боги!

– Арианна?

– Да? – я встрепенулась, усилием воли возвращаясь в реальность.

– Вам несложно перевести для меня небольшой отрывок? Он продублирован на двух языках.

Я готова была сделать для него что угодно, но строчки прыгали и плясали перед глазами, от волнения с трудом смогла разобрать написанное. Невнятно пробормотав логически несвязанные фразы, дословно озвучив отдельные слова, я поднялась и положила лист на стол.

– Извините.

– Ничего, – он снова улыбался.

– Не буду вас задерживать.

Он кивнул, и я, поспешно развернувшись, отправилась к двери, мысленно произнося ругательства на двух языках, которыми владела свободно, и заодно на западном диалекте от досады на собственную невменяемость.

– Одну минуту, Ана, вы уронили.

Я резко затормозила, а кардинал приблизился со спины и протянул небольшой лист. Мельком взглянув на него, тут же покачала головой:

– Нет, нет, это не мое. Здесь ода солнцу оссидентского[8] поэта на трех языках. Кто-то другой позабыл.

– Тогда я ошибся. Всего доброго.

Я спохватилась, что не соблюла ритуал прощания, и тут же сделала реверанс.

– Благодарю за оказанную честь.

С каждым шагом лошадей, приближавшим всадников к маячившему впереди горному проходу, означавшему конец пустыни, Эйден чувствовал возраставшее напряжение. Достаточно узкое пространство. Если делать ставку на усталость людей, преодолевших за день изнурительный путь, то можно укрыться впереди, используя простейшие маскировочные чары. Маг в отряде один, он достаточно стар, способен и пропустить легкие колебания магического фона.

От размышлений и пристального разглядывания растущих впереди скал Эйдена отвлек игривый вопрос:

– Вам не жарко? У меня еще осталась вода.

Мужчина обернулся.

Прекрасная незнакомка тряхнула потемневшими от влаги волосами и задорно улыбнулась. Тонкая ткань эффектно облепила аппетитные формы, на которые природа не поскупилась. Вот только Эйден не заметил, чтобы во второй половине дня девушка ехала верхом. Ей и утра хватило вдоволь растрястись в седле. Значит, лишь сейчас, когда зной стал спадать, выбралась из шатра.

– Не стоит, благодарю.

– Но ведь душно!

– Одежда не успеет просохнуть до заката, – он выразительным взглядом окинул ее наряд. – А после заката здесь холодно.

– Правда? – она улыбнулась, покачнувшись в седле ближе к нему. – Придется греться?

– Начинайте разводить костер.

Он отвернулся и сосредоточил взгляд на переходе сквозь горы, совершенно проигнорировав, как покраснела от его ответа девушка. Глаза ее загорелись гневом, но мужчину это не интересовало. Увидев впереди нечто, привлекшее особо пристальное внимание, он пришпорил коня.

Платформа затормозила резко. Я рухнула на груду подушек и оказалась выдернута из воспоминаний дневника. Быстро уменьшив книжицу, прицепила кулон на шнурок вокруг шеи и выглянула наружу.

Пустыня почти закончилась, и мы подъезжали к проходу через горы, оказавшемуся частично заваленным камнями.

– Расчищаем завал! Работаем осторожно, не вздумайте пораниться. В скалах гнездятся мотры![9]

Резкий окрик арксака подстегнул помощников броситься к повозкам и стащить с них нужный инструмент. Я нашла глазами Эйдена. Он как раз спешился, чтобы в следующий миг заскочить на платформу.

Взяв меня за запястье, маг утянул следом в шатер и задернул полог.

– В горах часты обвалы? – снова попыталась выглянуть.

– Случаются. Не открывай, нарушишь звуковую защиту.

Выпустив полог, оглянулась на темнейшего кардинала и ощутила тревогу.

– Что случилось?

– Меня устроил твой вариант. Ты собиралась проверить браслет, а я хочу максимально зарядить накопитель. Он может пригодиться.

– Почему?

– Хорошее место для засады, а обвал задержит путешественников как раз до наступления сумерек.

– Разбойники? – ахнула. Ведь почти забыла о них и намерении напасть на караван.

– Я бы удивился, не окажись там никого.

Эйден шагнул ко мне.

– Подожди. Только сниму браслет.

Непонятно чего испугавшись, я оказалась излишне неловка, запутавшись в слоях одежды. Заметив подобную медлительность, Эйден опустился на колено, сам приподнял ткань накидки, затем штанины и расстегнул защитный накопитель.