Ожерелье из золотых пчел - Наталья Барабаш

– И? – не понял Сатур.

– Я все время на нее смотрел. Она так смеялась! Как наш гонг… Взяла с блюда кусочек рыбы. Запила вином. Что-то сказала соседу. А закашлялась уже потом. Вдруг у нее изо рта пошла желтая пена. Она упала. Я подбежал – она уже была мертвая. Лежала и улыбалась. Я очень хорошо это запомнил.

Сатур быстро заморгал.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу сказать. Рассказываю то, что видел.

– Но тогда выходит…

Сатур будто окаменел.

Его мать отравили?! Столько лет он выслушивал обидные прозвища, столько лет считал ее ненасытной обжорой.

А кто-то просто подлил ей яд?!

– Почему же никто ничего не заподозрил? – Сатур обернул к Тано запылавшее от гнева лицо.

Мастер пожал плечами:

– Поднялся шум. Ее сразу унесли. Потом сказали: подавилась. Все поверили. Наверное, только я на нее в этот момент смотрел.

– А мне ты почему ничего не сказал?!

– Мало ли. Я же не врач. Но когда сейчас услышал про микенца, решил, ты должен знать.

– Кто это сделал? – вскрикнул Сатур так, что боец, разминающийся на ближней площадке, обернулся. Даже Зеро с другого конца арены, собравшийся уходить, посмотрел в их сторону. – Отец?

– Не думаю, – вздохнул Тано. – Ему она не мешала. Совсем. Он ее не замечал.

– Тогда кто?

Тано пожал плечами.

– Подожди! Этот яд был у Климены. Мать хотела править сама, она не дала бы Верховной жрице забрать всю власть. Выходит…

Сатур вскочил.

– Остынь, – попытался остановить его Тано. – Сколько я тебя учу: сначала все взвесь. Потом бей. Не давай гневу собой управлять. Ты куда?

Но Сатур уже спрыгнул с помоста.

* * *

И тут же наткнулся на бегущую к нему Арью: голубая юбка обвивает длинные ноги, волосы небрежными кольцами струятся до пояса.

– Брат! Я тебя везде ищу!

Сатур аж онемел. Никогда она не называла его братом.

Но Арья уже приобняла его за талию, прильнула к потной после схватки груди. И вдруг шепнула в самое ухо:

– Мерзкий козел! Как от тебя воняет! Как был сын обжорки, так…

Тут она больно прикусила хищными зубками мочку его уха.

Не ожидавший подвоха Сатур с криком отшвырнул ее от себя.

– Подожди! Брат! – снова нежно пропела Арья, хватая его за руку.

Но тут уж Сатур взбеленился: руку сестре заломил, а потом ее саму отбросил. И размашисто зашагал по дорожке, не оборачиваясь. Какая змея! А он еще хотел рассказать ей про свою мать и Климену! Ничего, расскажет все Зеро!

Но когда он вышел на дорогу, там лишь клубилась пыль от повозки советника.

Что ж. Так даже лучше! Зеро начнет его отговаривать, просить подождать. Он и так пятнадцать лет ждал!

Сатур махнул слуге – скорее во дворец!

Арья стояла рядом с помостом, морщась от боли, по лицу текли слезы.

Яр, только что закончивший бой, наблюдал сцену ее раздора с Сатуром молча. Решил не вмешиваться. Но Арья подняла заплаканные глаза, посмотрела на него таким долгим, умоляющим и одновременно горячим взглядом, что он против воли шагнул к ней и спросил:

– Что случилось?

– Ах, ничего. Не беспокойся. Мой сумасшедший брат опять меня оскорбил, ударил. Вот теперь будет синяк. А я всего лишь попросила его мне попозировать. Никак не могу закончить рисунок для керамической вазы, которую хочу подарить Мине к ее посвящению. Ты ведь знаешь, что выпускницы школы жриц в этот день делают друг другу подарки?

Яр зачем-то кивнул. Потом показал на девчонок с дощечками:

– Может, тебе сделать, как они? Рисовать тех, кто тренируется?

Арья вздохнула:

– Я так не умею. Мне надо, чтобы спортсмен застыл в нужной позе и постоял.

Она задумалась. Посмотрела на капитана с умоляющим выражением глубоких, как ночное море, глаз.

– Может быть… Ты мне поможешь? Всего полчаса. Фигура у тебя даже лучше, чем у Сатура. Да и Мине будет приятнее, если моделью станешь ты, а не мой брат. Я там еще на другой стороне рисую корабль. И у меня никак не выходят реи на мачтах. Не пойму, как они расположены. Ты не подскажешь?

– Где твоя ваза? – улыбнулся Яр.

– У меня на вилле. Я сделала мастерскую в саду. На моей повозке мы быстро туда домчимся. Пожалуйста!

В глубине души Яр чувствовал: она немного играет, кокетничает, когда вот так, как сейчас, касается его плеча рукой. Но она ведь подруга Мины. Что такого, если он поможет Арье сделать Мине подарок? А кокетство – тут уж характер, ничего не поделаешь!

Так он себя успокоил. Потому что боялся признаться: что-то темно-сладостное, опасно-манящее горячей волной разливается по телу, когда он на нее смотрит. И эта темная дикая сила совсем не похожа на радостную солнечную нежность, которую он ощущает рядом с Миной.

Арья подняла на него глаза. И ее охватило ликование: он поедет, поедет!

Сатур вбежал во дворец, перепрыгивая через ступеньку. Но на входе в покои Климены его остановил стражник:

– Верховная жрица велела ее не беспокоить. У нее гости!

– Нет уж! Я ее побеспокою! Сильно побеспокою!

Сатур схватился было за золотую рукоятку ножа, висящего у него на серебряной перевязи. Но опомнился: драться с охраной все же не стоило.

– Сейчас ей доложат. – Стражник подозвал служанку, она вспорхнула вверх по лестнице и почти сразу вернулась с ответом:

– Верховная жрица просит простить, она на террасе принимает друзей, ждет вас через полчаса.

– Она примет меня сейчас! – взревел Сатур. И тут его осенило.

На террасе? С друзьями? Отлично! Зря он, что ли, мальчишкой облазил здесь все потайные ходы? Пусть ее друзья тоже послушают!

Он развернулся, спустился, поблуждал по темному лабиринту хозяйственных помещений и наконец выскочил в маленький дворик: сюда выходила терраса из покоев жрицы.

Климена и ее гости: кто там? Пелопс, Галий, рыжий Феодокр? То, что надо! – сидели на втором этаже и пили что-то из высоких чаш.

– Климена! – крикнул снизу Сатур, и вся компания с изумлением на него уставилась.

– Я все знаю! Это ты убила мою мать! Дала ей тот же яд, которым хотела отравить и меня! Ты за все ответишь!

– Успокойся. Что случилось? – спросила Климена, даже не поднявшись.

– Случилось то, что мастер Тано мне все рассказал! Ты! Ты во всем виновата!