Только ты - Янина Логвин

В зале действительно звучала спокойная мелодия, по полу скользили разноцветные блики света…

– Нет! – я сама не ожидала, что ответ прозвучит так уверенно, но парень почему-то не смутился.

– Почему нет, Настя? Я не прошу тебя стать моей девушкой, – коротко хохотнул от подобного предположения. – Было бы занятно ухаживать за таким трусишкой, как ты. Но ведь можно попробовать стать друзьями?

Наверное, я чем-то выдала себя. Возможно, взглянула в сторону Стаса, что стоял сейчас посреди зала, как будто вбитый в землю клин, и смотрел на нас. Или слишком долго тянула с ответом, но Воропаев вдруг заметил серьезно и тихо, оказавшись ко мне еще ближе:

– Он никогда не пригласит тебя, не надейся. Никогда. Ты так и будешь одна, всегда.

– Почему? – музыка заливала помещение, и спросила я тихо, но парень меня услышал.

– Ты сама знаешь почему. Он ненавидит тебя с самого первого дня. А еще… Он уже выбрал свою королеву.

Это была правда, я сама видела, как Стас обнимал Марину, как улыбался ей, и сделала неуверенный шаг к парню. Он тут же коснулся ладонью талии.

– Или вообще посмеется. Ты будешь далеко не первой за этот долгий вечер. Ты же знаешь, что такое споры?

– Что?

– Когда парни спорят на девчонку?

– Нет.

– Вот лучше и не знай. Твой сводный брат из тех, кто спорит, Настя, не сомневайся.

– Даже не знаю, получится ли. У меня больная нога…

– Я помню, мы осторожно.

Я не очень умело танцевала и все время ожидала от Сергея подвоха, но он вел себя как хороший друг. Только в конце танца наклонился к лицу, коснулся носом волос у виска, чтобы прошептать:

– Ты хорошо пахнешь, я запомню.

Я смутилась, и ответ вышел неловким:

– Спасибо, Сергей. Извини, я хочу подойти к друзьям.

Он легко согласился, отпуская меня:

– Конечно, иди. Но ты убедилась, что я не монстр?

Друг Стаса вел себя очень приветливо, и я улыбнулась. Сегодня был праздник, и ссориться или вспоминать прежние обиды действительно не хотелось.

– Убедилась.

Дашка все-таки потанцевала с Петькой и теперь сидела за столиком красная, как рак, но странно счастливая. Мы со Скворцовой переглянулись.

– Ты же говорила, что сама пригласишь Збруева, а вышло, что он, – заметила Аня. – Даш, а как же эмансипация женщин и все такое?

– А что я, виновата, что Петька первый подошел? Ну, не отказываться же…

– И как? – это снова спросила Скворцова. – Не бабуин?

Подруга пожала плечами.

– Не знаю, не поняла. Кажется, мы оба переволновались.

Это прозвучало смешно, и мы рассмеялись. Точнее, девчонки рассмеялись, а я в очередной раз обвела взглядом зал, который казался странно пустым без сводного брата. Королевы вечера тоже не было видно, а это могло означать, что Сергей оказался прав. Где-то в мире существовало место, где им наверняка было интересней вдвоем.

– Эй, Фрол, ты чего напрягся? Расслабься, друг, отдыхаем! – ударил меня по плечу Савельев, выламываясь под музыку вместе с какой-то девчонкой. – Блин, Юрок, как вставило! Курнуть бы еще… Правда, Ленка молоток, что стащила водку у предков! – проорал Метельскому. – Жаль, мало! Фрол, кажется, ты говорил, что выручишь?

– Да, потом. Может быть. Не сейчас.

Сейчас я стоял посреди танцующего зала и смотрел на бывшего друга, не веря, что он решился после нашей драки подойти к скелетине. Вообще заговорить с ней. При мне, вот так открыто, помня наш разговор, помня о том, что мне плевать на его сестру.

Горячая злость обожгла ребра, забилась в груди, рванулась к горлу, сдавливая кадык… Если это предупреждение с его стороны, ответ на мою возможную месть Марине, то Серега зря это затеял. Еще вчера он понял, что я не спущу так просто падение девчонки и отомщу. Но если полчаса назад, до того момента, как появление Эльфа сбило меня с толку, я собирался поднять «Королеву» на смех перед всеми – уж я бы расстарался, то сейчас…

Я знал Воропаева как никто, но все равно до последнего надеялся, что ошибаюсь. Что он не посмеет начать игру – этот спор ему не выиграть. Скелетина никогда не пойдет с ним и не даст к себе дотронуться по-настоящему. Никому. Все это время, что я смотрел на своего нежного Эльфа, я думал о том, как хочу оказаться рядом. С ней сейчас и ни с кем другим. Просто стоять, смотреть в синие распахнутые глаза, чувствуя близость девчонки. Понимая, насколько устал от ненависти, что почти сожгла меня. Как все это глупо, и что на самом деле я чувствую к ней нечто совсем иное… Настолько настоящее, что от понимания почти больно. Истинную суть этого «иного» я пытался понять, пока не увидел возле нее Воропаева.

Я все еще не мог ее пригласить и не мог отказаться от своих слов. Серега тоже хорошо знал меня. Только не Стас Фролов. Тот, кого старшие приятели научили ценить удовольствие и кто столько раз доказывал друзьям, что чувства для него – пустой звук. Я был примером, смелой сволочью, а Эльф… Я бы не смог на людях сейчас с ней играть.

Если бы скелетина отвернулась, я бы нашел повод подраться с бывшим другом прямо здесь, в зале, но она осторожно шагнула к Воропаеву, дав себя обнять, тем самым едва не вырвав мне сердце. Я почувствовал, как от боли, затопившей сознание, отхлынула кровь от лица и выступила испарина. Чужая рука легла на плечо так не вовремя…

Нет, не Марина – Ленка, а жаль.

– Полозова, отвали, потом.

– Что?!

– Что слышала! Сейчас мне нужна моя королева.

– Чокнутый…

Она стоит в окружении «свиты» невдалеке, смотрит. Ну, конечно! Кто, как не я, должен пригласить ее Величество на танец. У нас же, мать твою, бал!

У меня даже получилось ей улыбнуться.

– Стас…

Я обнял Марину и прижал к себе, – в этом зале с нашествием парней из «Suspense» и песней «Люди-пауки» никому ни до кого не было дела.

– Я, Ангел.

Вблизи от девчонки алкоголь приятно хмелил голову, – я постарался, чтобы блондинка это почувствовала. Подведя ее к нужному столику, налил в стакан пойла из графина и опрокинул в себя.

– Фрол, если хочешь добавить – есть еще. Игорек пронес, – довольно заржал одноклассник.

Я выпил еще и протянул Маринке стакан. Сказал у самого уха, сминая руку на ее животе:

– Давай, детка, пей! Клянусь, это весело, так гулять!

Выпила. Расхохоталась. Улыбаясь, разрешила увести себя из зала. И дальше, в пустой коридор верхнего этажа. Закрыть в туалете и трогать там, где мне хотелось трогать не ее, другую… Сама потянулась к губам, когда очутилась прижатой к стене.