Нацисты в белых халатах - Александр Тамоников

Но дальше продвинуться было нереально. Никто не знал этих болот. А вот у немцев как-то получилось.

Младший сержант Девяткин оказался самым сообразительным. Он бросил пару слов своим товарищам и припустил по тропе. На южной опушке уже стояли машины. В одной из них имелась рация, настроенная на связь со штабом полка.

Он кинулся к ней, оттолкнул зевающего солдата, схватил наушники и заорал:

– «Север», это «Юг»! Докладывает младший сержант Девяткин! Противник, включая двух субъектов, выкраденных с гауптвахты, ушел в болота, на бывшую партизанскую базу. Догнать не получилось. Их от восьми до десяти человек. Мы не знаем эти тропы, а противнику они известны. Там всюду трясины!

Глава 11

Телефонный звонок стряхнул майора Поповича с продавленного матраса. Благодарность всем богам за то, что остались в кабинете, а не на съемной хате! Докладывал взволнованный дежурный по полку.

Какого черта?! Майор чуть не озверел от ярости.

– Почему так поздно сообщили?! Девяткина поощрить, остальных – к чертовой матери под трибунал!

Но он усмирил бешенство. Не все еще потеряно. Противник локализован, принимаются меры к его блокированию. Откуда он вообще взялся, если до линии фронта двадцать километров?

Подчиненные тоже проснулись, хлопали осоловелыми глазами.

– Мама дорогая, там же Кольский! – убитым голосом проговорил Тетерин.

Они понеслись по коридору к лестнице.

Распахнулась дверь, на шум высунулся моргающий Кислевич. Председатель горисполкома тоже ночевал в здании, дела допоздна задержали.

– Что случилось, товарищи офицеры? – пробормотал он.

Попович вдруг встал как вкопанный. Молния просверлила череп.

– Вы же у нас бывший партизан, Георгий Неронович. Воевали здесь, укрывались в Панинских лесах, знаете местность как свое отражение в зеркале?

– Конечно, знаю, – подтвердил Кислевич. – Я эти болота с детства помню. Часто там лазили.

– Так какого хрена вы застряли в дверях?! – взревел майор. – Пятнадцать секунд на сборы, и за нами! Машина у крыльца!

Через пять минут они въезжали в ворота войсковой части. В городке царил переполох. Кругом еще лежали тела советских солдат и диверсантов. Первых было значительно больше. Немцы напали внезапно, действовали жестко. Похоронная команда собирала трупы под лучами прожекторов.

– Вот же суки, двадцать пять наших душ загубили, – глухо ужасался кто-то. – А еще на губе в камерах…

Немцы потеряли человек восемь или девять. Все в одинаковых комбинезонах, при полной амуниции. Их стаскивали в ковш экскаватора как неликвидный строительный мусор.

Нервно курили следователи из военной прокуратуры. Территорию покидал грузовой фургон с красными крестами на бортах.

Метался бледный как призрак начальник штаба, орал на подчиненных, срываясь на фальцет. Командир полка временно отсутствовал, все шишки сыпались на подполковника Юдина. За такой провал его могли и к стенке поставить по законам военного времени.

– Товарищ майор! – Он метнулся к Поповичу. – Мы разберемся! Все виновные будут наказаны!

Майор отмахнулся. Нечего после драки кулаками махать! Он сам тоже был виновен по уши, хотя и приказал усилить охрану.

Толку от нее не было никакого. Трупы в караулке, во дворе, на пустой автомобильной стоянке, у ворот. А еще на аллее военного городка немцы положили из пулемета кучу народа.

С мертвого лейтенанта Рябинина взятки были гладки. Да и капитан Кольский, которого Никита по дурости своей отправил этой ночью на губу…

– Товарищ майор, жив наш Глеб! – сообщил, трепеща от волнения, Борька Тетерин. – Ей-богу жив, товарищ майор! На губе сидел, как вы и приказали. Схватил трубку, успел отзвониться в штаб, когда пальба началась. Потом с лейтенантом Рябининым побежали наверх, их немцы во дворе и подстрелили! Того насмерть, а у Глеба несколько пулевых ранений. Успел за щит нырнуть. Не пошли немцы добивать. Много крови потерял, почти без сознания, но врачи говорят, что ничего серьезного, выкарабкается. Он в полковой санчасти сейчас.

Слава богу! Испарина на лбу выступила от облегчения!

Никита скатился в подвал. Здесь тоже еще лежали тела.

К командиру подошел Василий Дорофеев, бледный как осенняя муха.

– Товарищ майор, вот ведь хрень какая! – У бывалого охотника стучали зубы. – Что хотели эти уроды, то и творили. В самом сердце полка, мать их за душу! Наших клиентов увели с собой.

Прямо из караулки, где еще стоял удушливый запах смерти, он позвонил полковнику Мосину. Докладывал как есть, готовый понести любое наказание.

– Да слышал я уже, майор, дери тебя за ногу! – взревел полковник и сразу успокоился. – Ладно, Попович, о персональной ответственности будем говорить позднее. Возможно, твоя вина и незначительна, разберемся. Ты понимаешь, что тебя спасет? Только поимка и возвращение сбежавших немецких упырей – это раз. Обязательно в живом виде. Поимка или ликвидация выживших диверсантов – это два. Выявление Вальтера – это три. Дать агенту уйти безнаказанным мы не можем. Думаю, он не сделает ноги, пока не узнает, что посылка дошла до места назначения. Юдин докладывал в штаб дивизии, что Панинские леса оперативно оцепили, подтянули несколько стрелковых рот, божился, что там и муха не проскочит. Думаю, не врал, хотя и не уверен, возможно ли такое. Кстати, откуда взялись эти диверсанты?

– Не знаю, товарищ полковник.

Людей к болотам согнали множество. Серебрился бледный рассвет. Солдаты стояли цепью, через десять-пятнадцать метров. На каждое отделение имелся ручной пулемет Дегтярева. Но перекрыть все щели было невозможно.

В кузове полуторки была разложена карта крупного масштаба.

Взволнованный Кислевич в грубой штормовке и болотных сапогах проводил ликбез:

– Вовсе незачем опоясывать войсками весь лесной массив. На это никаких сил не хватит. Если противник растворился в Машкиных топях, то он определенно направился на бывшую партизанскую базу товарища Донского. Там остались землянки, мостики через трясины, окопы, вырытые там, где позволяет грунт. База замаскирована, просто так ее не раскупорить. Если противник там, то он уже подготовил ловушки. Засады надо ставить только в нескольких местах: здесь, здесь и здесь. – Он тыкал в карту подрагивающим пальцем. – На других участках немцы не выйдут, разве только перелетят через топи.

Председатель горисполкома услышал вопрос, можно ли взять противника штурмом, провалился в задумчивость, скептически покачал головой.

К рассвету пришел приказ из армейского отдела контрразведки: выкурить противника к едреней фене! Диверсантов добить, доктора Штеллера взять живым и вернуть на губу!

Подполковник Юдин снова покрылся смертельной бледностью. Он прекрасно понимал, что если провалит и это мероприятие, то ему не жить.