Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году - Леонид Млечин

«Одной из главных причин того, что симпатии к Ленину лично, а следовательно, и к большевикам в это время сильно пали, я вижу в его нежелании предстать перед судом, – вспоминал член Минского Совета рабочих и солдатских депутатов Вацлав Сольский. – На массы такого рода вещи, а в поведении Ленина массы усматривали прежде всего личную трусость, – действуют гораздо сильнее, чем самые серьезные политические обвинения. Ленина на митингах гораздо реже обвиняли в том, что он германский агент, чем в том, что он струсил и спрятался в то время, когда его друзья и товарищи по партии арестованы».

Казнь старшего брата, Александра Ульянова, возможно, наложила неизгладимый отпечаток на психику Владимира Ильича. Но вот Крупская, судя по воспоминаниям Никитина, нисколько не испугалась:

«В квартире мы застали жену Ленина Крупскую. Не было предела наглости этой женщины. Не бить же ее прикладами. Она встретила нас криками: «Жандармы! Совсем как при старом режиме!» – и не переставала отпускать на ту же тему свои замечания в продолжение всего обыска… Как и можно было ожидать, на квартире Ленина мы не нашли ничего существенного».

Матросы Балтийского флотского экипажа, встречавшие Ленина на Финляндском вокзале, опубликовали в газетах заявление: «Узнав, что господин Ленин вернулся к нам в Россию с соизволения его величества императора германского и короля прусского, мы выражаем свое глубокое сожаление по поводу нашего участия в его торжественном въезде в Петербург. Если бы мы знали, какими путями он попал к нам, то вместо торжественных криков «ура» раздались бы наши негодующие возгласы: «Долой, назад в ту страну, через которую ты к нам приехал».

Казалось, с большевиками покончено.

Военная контрразведка доложила Временному правительству, что не может найти и арестовать Ленина. Заместитель военного министра Борис Викторович Савинков, знаменитый эсер-боевик, пренебрежительно заметил:

– Ловить Ленина не мое дело. Но если бы я этим занялся, то уже на третий день Ленин был бы отыскан и арестован.

Когда в июле большевики попробовали взять власть, им недоставало уверенности в себе, они не верили в бессилие правительства. А Временному правительству не хватило решимости покончить с большевиками.

После Первой мировой войны генерал Эрих Людендорф, который руководил всеми операциями немецкой армии на Восточном фронте, утверждал, что Ленин и Троцкий – тайные агенты правительства Германии. Если Людендорф писал это всерьез, значит, немецкие разведчики надули своего генерала, уверяя, что им удалось заагентурить большевиков. Цену себе набивали! Теперь уже известно, что успехи немецких разведчиков на Восточном фронте были очень скромными.

Конечно, революция в России облегчила положение немецкой армии, которая смогла перебросить некоторые части на Западный фронт. Но Ленин требовал прекратить войну не ради немецких денег, а потому, что солдаты не хотели воевать! А в острой политической борьбе семнадцатого года обвинение в работе на немцев было самым надежным. Именно так противники большевиков пытались с ними покончить. В июле 1917 года газеты только и писали, что о работе Ленина на врага.

«Показывали фильм о том, что в России произошла революция, но революции угрожает опасность со стороны Германии, которая засылает своих агентов и самый опасный из них выступает в Петрограде, – вспоминал современник. – Фамилия Ленина в фильме не произносилась, но актер был на него похож и произносил большевистские речи. Картина была интересная, актеры прекрасно играли. Она шла очень долго, все о ней говорили».

22 июля опубликовали постановление прокурора Петроградской судебной палаты о привлечении Ленина и его соратников к суду: «Следствием добыты данные, которые доказывают, что в России имеется большая организация шпионажа в пользу Германии… В данных предварительного следствия имеются прямые указания на Ленина как германского агента… Владимир Ульянов (Ленин) и другие обвиняются в том, что по предварительному между собой и другими лицами уговору, в целях способствования находящимся в войне с Россией государствам, вошли с агентами названных государств в соглашение содействовать дезорганизации русской армии и тыла».

Временная комиссия назначила следственную комиссию, работавшую с июля по октябрь. Допросили две сотни человек. Главное основание для обвинений против большевиков – показания прапорщика Ермоленко.

Прапорщик 16-го Сибирского стрелкового полка Дмитрий Спиридонович Ермоленко попал в немецкий плен в ноябре 1914 года. Согласился работать на немцев и был отпущен. Его задержали в мае 1917 года. На допросах он рассказал, что обещал немцам добиться сепаратного мира с Германией и отделения Украины. Дали ему полторы тысячи рублей. Скромная сумма для такой масштабной задачи. Прапорщик утверждал, что два германских офицера сказали ему: «Ленин послан в Россию с той же целью, работать будете вместе».

Профессиональные контрразведчики ему не поверили. Ермоленко был контужен еще в Русско-японскую войну и производил впечатление психически нездорового человека. Начальник контрразведки Петроградского военного округа Борис Никитин писал: «Я увидел до смерти перепуганного человека, который умолял его спрятать и отпустить. Я его отпустил. Пробыв в Петрограде не больше суток, он уехал в Сибирь».

Немецкий посланник в Копенгагене Ульрих Брокдорф-Ранцау (будущий министр иностранных дел Германии) отправил в Берлин шифротелеграмму: служат ли в Генеральном штабе офицеры, которые рассказали прапорщику Ермоленко, что Ленин – немецкий шпион? МИД секретно информировал своего посланника, что все это выдумка.

«Ленин и его группа сейчас очень богаты, – удивлялся помощник Керенского и известный социолог Питирим Сорокин, – количество большевистских газет, памфлетов, прокламаций значительно возросло… Откуда деньги – вот в чем вопрос».

Финансовые отчеты партии большевиков сохранились. Летом семнадцатого следователи Временного правительства их тщательно проверяли. Большевики пополняли кассу с помощью займов и пожертвований. В Союзе трактирщиков заняли 20 тысяч рублей и возобновили выпуск «Правды». Деньги на издание армейских большевистских газет под давлением войсковых комитетов давали командующие фронтами. В мае купили за 225 тысяч рублей типографию на Кавалергардской улице.

31 августа в протоколе заседания ЦК записали: «Организационное бюро сделало доклад, из которого выяснилось, что состояние кассы ЦК весьма слабое (наличность около 30 000), что отдельные предприятия плохо ведут отчетность, а потому очень трудно определить имущественное состояние…»

25 октября в кассе большевиков оставалось всего 8 тысяч рублей. Впрочем, в октябре деньги уже и не имели никакого значения.

Но Временное правительство сообщило, что большевики получают немецкие деньги через экспортно-импортную компанию печально знаменитого Парвуса: «Доверенные лица германского Генштаба в Стокгольме: Парвус и большевик Ганецкий. В Петрограде – большевик Козловский. Он главный получатель немецких денег, переводимых из Берлина через Стокгольм».