Война с Западом - Дуглас Мюррей

В Америке этот вопрос оказался еще ближе к политическому центру. И по сравнению с ним требования британской Лейбористской партии выглядят простовато. Ведь именно в Соединенных Штатах речь идет не о международном переводе денег, а о передаче богатства от одной расовой группы внутри страны к другой. Демократические претенденты на президентскую номинацию в 2020 году говорили об этом. И одним из первых действий президента Байдена на этом посту в феврале 2021 года стала поддержка законодателей-демократов, пытавшихся принять закон, который бы создал комиссию для изучения рабства в США и его последствий, а также для изучения возможных мер по исправлению ситуации. Среди возможных мер были названы финансовые выплаты от правительства потомкам рабов, чтобы компенсировать им неоплачиваемый труд, выполняемый их предками.

Вольно или невольно такие люди и власти США сталкиваются с вопросом, который лежит глубже, чем они думают. В своей статье о репарациях в Atlantic Та-Нехиси Коутс говорил о немецких репарациях Израилю как о некой модели того, как репарации могли бы выглядеть в США. Поскольку он тоже выбрал параллель со Второй мировой войной, возможно, можно использовать историю из того же периода, чтобы продемонстрировать глубину проблемы, с которой приходится иметь дело при обсуждении репараций.

В 1969 году переживший Холокост и знаменитый послевоенный охотник за нацистами Симон Визенталь опубликовал работу под названием "Подсолнух: О возможностях и границах прощения". Это рассказ о том, что, по словам Визенталя, произошло с ним в концентрационном лагере Лемберг. В 1943 году Визенталь был одним из группы подневольных рабочих, и однажды его выдернули из очереди и отвели к постели умирающего нацистского солдата. Этот человек, которого в книге зовут Карл С, как выяснилось, вступил в гитлерюгенд и оттуда продвигался по нацистской лестнице вплоть до СС. В это время он участвовал в одном конкретном злодеянии. Он признается еврею, лежащему у его постели, что на одном из этапов войны его подразделение уничтожило дом, в котором находилось около трехсот евреев. Подразделение СС подожгло дом, а когда находившиеся в нем евреи попытались спастись из горящего здания, выпрыгнув из окон, Карл С и его товарищи застрелили их всех.

Все это описано в мельчайших подробностях, и если бы "Подсолнух" был только этим, то он стал бы еще одним рассказом из бесчисленного множества историй о зверствах нацистов против евреев во время Второй мировой войны. Но книга Визенталя не об этом. Она о том, что происходит дальше. Ведь очевидно, что Карл попросил привести к нему еврея, потому что хочет признаться в этом преступлении в частности и еврею в частности, потому что хочет снять с себя ответственность за это конкретное злодеяние перед своей неминуемой смертью. Это что-то вроде исповеди на смертном одре. И именно то, что происходит дальше, делает книгу Визенталя такой запоминающейся. После того как солдат СС закончил свой рассказ, и читатель, возможно, ожидает какого-то примирения, Визенталь встает и выходит из комнаты, не сказав ни слова.

Позже Визенталь размышляет о том, правильно ли он поступил, а вторая половина книги посвящена симпозиуму с участием различных мыслителей и религиозных лидеров, которые высказали свои мысли по поводу событий, описанных Визенталем. Примечательно, кстати, что многие христиане, участвовавшие в симпозиуме, считают, что Визенталь должен был предложить солдату какое-то прощение. Но в целом участники симпозиума сходятся во мнении, что Визенталь поступил правильно. И если есть причина, к которой это сводится, то она заключается в следующем: Визенталь, хотя он и был евреем, как и жертвы солдата, не имел ни права, ни возможности простить солдата за то, что он сделал.

Для того чтобы произошло истинное прощение, в нем должны участвовать не только те, кто совершил зло, но и те, кому оно было причинено.

Визенталь мог быть евреем, как и жертвы, но он не имеет права прощать от имени своих собратьев-евреев, которых солдат застрелил, когда они выпрыгивали из горящего здания. Визенталь не является этими мужчинами, женщинами и детьми. Он даже не близкий родственник этих мужчин, женщин и детей. Возможно, эти жертвы никогда не захотели бы простить своих убийц. Возможно, они навсегда возненавидели бы своих убийц и не хотели бы, чтобы те умерли с миром. Солдат СС участвовал в таком ужасном конце для них, так какое право имел Визенталь говорить от имени всех этих людей, что солдат СС прощен? Почему солдат СС должен умереть хоть с частью очищенной совести? После того как он не позаботился о совести стольких других человеческих существ.

В этом кроется очень мощный и важный момент, почти полностью упущенный в дебатах о прощении в современном мире. В последние годы премьер-министры таких стран, как Австралия, Канада, Соединенные Штаты и Великобритания, принесли извинения за исторические обиды. Иногда, когда непосредственные жертвы этих преступлений все еще живы, это может облегчить страдания и дать жертвам определенное завершение. Но когда мы говорим об извинениях за то, что было сделано много веков назад, мы вступаем на другую этическую территорию. В таких случаях ни люди, претендующие на роль жертв, ни люди, взявшие на себя мантию преступников, таковыми не являются. Когда речь идет об извинениях за работорговлю или колониализм, мы говорим о политических лидерах и других людях, приносящих извинения за то, что произошло до их рождения. А также об извинениях перед людьми, которые сами не пострадали от этих преступлений, хотя некоторые из них могут указать на какие-то неблагоприятные последствия, которые, по их мнению, они понесли в результате этих исторических действий.

Любые извинения сводятся к тому, что люди, которые могут быть или не быть потомками людей, совершивших некое историческое зло, извиняются перед людьми, которые могут быть или не быть потомками людей, совершивших некое зло по отношению к ним. В сфере репараций все становится еще более запутанным. Ведь на данном этапе на Западе нет четкого разделения на жертв и виновных. В то время как правительства почти всех незападных стран поразительно однородны по этническому составу (вспомните политическое руководство Индии, Китая или Южной Африки), правительства всех западных стран сегодня состоят из людей самого разного этнического происхождения. Ни один из западных кабинетов министров не сможет решить проблему разделения на жертву и императора даже за столом, за которым они сидят. Не сможет этого сделать и ни одна политическая партия. Подумайте только, как трудно разобраться в том, что может или не может задолжать Элизабет Уоррен.

Вопрос о возмещении ущерба теперь сводится не к тому, чтобы потомки одной группы выплачивали деньги потомкам другой группы.