Четыре орудия убийства - Джон Диксон Карр

Дуглас пытался выглядеть спокойным, но ему это плохо удавалось.

— Дорогая, — в его голосе сквозила искренняя нежность, — не мучь себя. Ты же никого не убивала. Ведь правда?

— Милый, ты хочешь сказать, что меня не отправят на гильотину. Дело совсем не в том, что Роз Клонек убила не я. Но я же пыталась это сделать!

Я знаю, о чем вы все думаете. Вот я здесь сижу и каждый раз, когда кто-то из вас произносит такие слова, как «вены», «руки», «кровь» и тому подобное, морщусь. Самое удивительное, что я не чувствую за собой никакой вины. Единственное, что я испытываю, — чувство унижения.

Вы ведете себя со мной как с нашалившей девочкой. Вы думаете так: «Вот если бы она застрелила ее, тогда другое дело. А так — пустяки, ничего особенного». Вот что вы обо мне думаете. Мне даже не хочется идти домой. Я вообще не хочу выходить из этого здания. Я не хочу, чтобы меня кто-то видел!

— Дорогая, тебя никто не осудит, — попытался успокоить ее Ральф. — Но ты должна понять… Нет, я хотел сказать…

— Мисс Толлер, вы не преступница! — не выдержал Куртис. — Девушка с таким прекрасным лицом не может быть преступницей…

Дуглас и Банколен так удивленно посмотрели на него, что он тотчас замолк.

— Да, эти юристы умеют делать комплименты, — задумчиво произнес Дуглас и пристально посмотрел на сыщика: — Так на чем мы остановились?

— Месье Банколен, вы хотели меня о чем-то спросить, — глотнув из стакана коньяку, напомнила Магда. — Я готова. Думаю, что смогу быть вам полезной. Мне есть что вам рассказать. Только жаль, это никак не отразится на моей дальнейшей судьбе.

— Ну почему же?

— Вы что, считаете меня такой темной? Или хотите сказать, что при желании смогли бы мне помочь? Да, это было бы замечательно. Но вам все равно придется назвать того, кто вскрыл вены на руке мадам Клонек.

Голову мне за это не отрубят, но я прекрасно представляю, что меня ждет. Не подумайте, я не жалуюсь. Я получу то, что заслужила. Вы же против закона не пойдете…

— Дорогая моя, — мягким голосом произнес Банколен, — против закона я не пойду. Но обойти его смогу. Поэтому забудьте о своих проблемах и рассказывайте.

— Хорошо. Прежде всего… хочу сказать, что от мадам Клонек действительно пахло хлороформом. Это я поняла уже позже. Но тогда решила, что она токсикоманка. Знаете, некоторые женщины для того, чтобы запьянеть, нюхают эфир. А теперь, раз уж все в этом деле зависит от времени, которое назвала вам Гортензия… Ну, я имею в виду время приезда мужчины в коричневом плаще…

— А! Понял. Ну?

— Знаете, я была поражена ее рассказом.

— Она что, ошиблась?

— Наоборот. Время она назвала абсолютно верно. Это меня как раз и поразило. Я удивилась, что она, женщина с таким плохим зрением, постоянно смотрела на часы.

Дело в том, что убийца и в самом деле приехал на виллу в десять минут второго. Так что ни этот Делотрек, ни мой бедный Ральф убить Роз Клонек не могли. Это я могу сказать со всей определенностью. Дело в том, что я… я видела убийцу.

Банколен положил руки ладонями вниз на стол и приподнялся из-за стола.

— Мисс Толлер, вы должны понимать, что обманывать меня не в ваших интересах, — предупредил он.

— Я знала, что вы мне не поверите. Но это так. Клянусь, я его видела! Зачем мне вас обманывать?

— Хорошо. Мы сейчас это проверим. Сделаем иначе. Я буду задавать вам вопросы, а вы отвечайте. Итак, начнем. В котором часу вы покинули отель?

— Примерно в двадцать минут первого.

— Где была ваша мать?

— Уже спала. Я слышала через дверь ее храп. Но вы же не думаете, что…

— В кустах неподалеку от ворот виллы лежал подвыпивший полицейский. Проснувшись среди ночи, он увидел, как из ворот вышла женщина и быстрым шагом направилась в сторону леса.

Выходит, Эркюль не был сильно пьяным, и его показаниям можно доверять. Более того, он клянется, что женщина была высокого роста. Однако вернемся к главному. Во сколько вы приехали на виллу?

— На дорогу у меня ушло менее получаса. На улицах машин было мало, поэтому я доехала быстро. Так что на виллу я приехала примерно в четверть первого.

— Вы долго ее искали?

— Нет. — Магда закусила губу. — Понимаете, я заинтересовалась этой виллой. Однажды, где-то месяц назад, поехала на нее посмотреть. Так что дорогу я уже знала.

— Где поставили машину?

— На проселочной дороге, неподалеку от виллы.

— В сторону Буасси?

— Нет, в обратном направлении.

Теперь голос у Банколена перестал быть мягким. Он задавал вопросы коротко и очень быстро. Словно выстреливал. Похоже, сыщик напал на золотую жилу.

— Увидев в окнах свет, вы сразу поднялись на балкон?

— Да. Я пыталась подкрасться незаметно, но она увидела меня в зеркале туалетного столика. Перед этим мадам Клонек выпила целый бокал той гадости; и от нее жутко несло. Развернувшись, она стала кричать на меня. На каком-то незнакомом мне языке. Это не был ни французский язык, ни английский…

— Польский?

— Возможно. Точно не могу сказать. Я подумала, что она, желая сильнее опьянеть, нанюхалась эфира. Она едва успела достать из ящика кинжал, как тут же упала.

Я смотрела на распластавшуюся на полу мадам Клонек и ничего, кроме ненависти, к ней не испытывала.

Маленькая бутылка из-под шампанского и фужер стояли на туалетном столике. Это я заметила. Затем я попыталась с ней заговорить, а закончила тем, что громко сказала ей: «Знаешь, лежать бы тебе в теплой ванне и истекать кровью».

Говорят, что с ума сходят не сразу, а постепенно. Со мной произошло совсем иначе. Вам меня не понять. Вы никогда не были в таком состоянии, когда не знаете, что творите.

Я даже не помню, как затащила ее в ванную. Я и не знала, что рядом есть ванная комната. Единственное, что я помню, — это как, зажав в руке кинжал с полотенцем, склонилась над ней. Меня тошнило. Но я нашла в себе силы и попыталась остановить кровотечение. Но было уже поздно…

Банколен, подавшись вперед, слушал девушку, не сводя с нее глаз.

— Продолжать? — спросила Магда.

— Да-да, конечно. Вы не представляете, как это важно. Я слушаю.

— Ну а потом я подошла к умывальному столу, сполоснула лицо холодной водой и только тогда поняла, что натворила.

Меня охватил ужас. Вспомнив про отпечатки пальцев, я принялась вытирать ванну полотенцем. Когда я посмотрела на наручные часы, то не поверила своим глазам: стрелки показывали пять минут второго. Я так и не поняла, на что у меня могло уйти столько времени.

— Не поняли?

— Да. Ведь я приехала на виллу не позднее чем без четверти час. Получалось, что я пробыла в доме не меньше двадцати минут. Но эти двадцать минут пролетели для меня совершенно незаметно.