Академия туманного острова - Мария Сидней

Дельфина предложила поиграть в очередную игру и попросила встать в круг. Водящий должен был с закрытыми глазами на ощупь узнать, кто перед ним. Процесс всех очень веселил, я же всеобщего восторга не разделяла. Вообще не любила игры, даже компьютерные. Жить в реальном мире мне тоже не нравилось, но я предпочитала не виртуальный, а книжный.

Итак, спустя несколько конов водящим стал Арий. С первых же попыток он точно всех угадывал. Я же молилась, чтобы очередь стоять с закрытыми глазами не дошла до меня, потому что в памяти не сохранилось имен и половины присутствующих. Но, конечно, в центр круга толкнули меня на опознание Арию. Не успел он прикоснуться к моим волосам, как крикнул: «Вита!». Я уже собиралась вернуться на место, но Дельфина вдруг сказала, что ответ неверный. На мой непонимающий взгляд девушка ответила заговорческой улыбкой. Браво, какой профессиональный розыгрыш!

Одноклассник более детально стал меня ощупывать, не пропуская ни пуговички на кофте. Изучив пальцами одежду, он снова повторил свой вариант, но Дельфина опять пошла на обман. Всех забавляла растерянность Ария, мне же становилось скучно, особенно воротило от хитренькой улыбки рыжеволосой затейницы всего этого спектакля. Наверное, она считала себя очень остроумной и забавной.

– Я не понимаю, – всплеснул руками Арий, – только у Виты такие длинные волосы.

Юноша в очередной раз потрогал мою голову, затем его пальцы переместились к лицу. Арий начал осторожно касаться моих скул, носа, бровей. Складывалось ощущение, будто он скульптор, который лепит меня из глины. От его прикосновений стало так приятно, что кожа покрылась мурашками. Мне хотелось, чтобы его руки навсегда остались здесь. Тело наполнилось теплой негой, а глаза стали закрываться. В этот момент разум вдруг прояснился, я резко схватила руку парня и опустила вниз.

– Да, это я. Ты угадал, – буркнула я и вернулась на свое место.

До окончания игры и после нее меня преследовали ощущения, подаренные Арием. Мне бы хотелось тоже изучить его лицо, каждую ямочку и морщинку, но очередь до меня так и не дошла. И теперь я этому не радовалась.

Решив исполнить волонтерский долг, я отправилась мыть посуду. Роль аниматора забрала Дельфина, а меня записала в уборщицы. Пусть мне и нравилось такое расслабляющее монотонное занятие, все равно она меня раздражала.

Споласкивая пенные чашки, я бросила взгляд на лестничный проем. Значит, по официальной версии, разум Саманты помутился, и ее были вынуждены изолировать. По моей версии, ее заперли, чтобы она не посеяла зерно сомнения среди других пациентов.

Ноги сами потянули меня к лестнице. Нужно подобраться ближе, чтобы посмотреть, обычная там дверь или такая, как в научном центре. Тогда задача становится сложнее. Я подошла к загромождению из ящиков и встала на один из них, чтобы через щель заглянуть, что находится дальше. Сзади послышались шаги, это был Арий. Он подлетел ко мне и за руку стащил вниз. Кошачья мордочка перестала быть милой, а лучилась бешенством. Казалось, парень сейчас зашипит.

– Почему тебе постоянно нужно куда-то лезть? – гневным шепотом спросил одноклассник, – Одного наказания мало?

– Просто хотела посмотреть, что там находится, – произнесла я невинным голосом, будто Арий – строгий родитель, несправедливо кричащий на бедного ребенка.

Юноша устало вздохнул, но смягчился. Вообще я не понимала его целей: старался он уберечь меня или тайну острова. В любом случае миссия была неблагодарной, по крайней мере, я говорить «спасибо» не собиралась.

– Я уже понял, что на себя тебе все равно, но подумай о Сюзанне. Она полагается на нас, а ты хочешь так ее подставить, – сказал юноша.

Мне не нравилось, когда люди начинали разговаривать не со мной, а с моей совестью, потому что она с удовольствием откликалась и любила поболтать. Сюзанну подводить не хотелось, да и Ария тоже. Но если эти двое, в конце концов, подложат мне свинью, это будет уроком.

– Все, ухожу, – я подняла руки вверх, будто сдавалась.

– Вита, – позвал парень, когда я уже отошла на несколько шагов, – я на твоей стороне.

И я поверила. Так подсказало сердце, но можно ли его слушать, когда оно уязвимо.

Из зеркала на меня смотрела девушка в длинном черном платье с кружевным корсетом. И одна деталь выглядела совсем инородной – грудь. В этом наряде у меня появилась грудь! Плоской доской я, конечно, не была, но такие парящие облачка мне довелось видеть на себе впервые.

Я внимательно осматривала свое отражение, недоверчиво поправляя корсет, будто думала, что грудь была его частью. Позади по комнате порхала Аврора в белоснежном платье с пышной юбкой. Она кружилась вокруг своей оси, играла подолом и выглядела, как настоящая принцесса. Диссонанс создавали лишь дреды, напоминающие непослушные пружинки.

– Най-на-на, – беззаботно напевала Рори, подметая подолом пол.

Затем схватила меня за руки и закружила вместе с собой. Я боязливо посматривала на свою грудь, беспокоясь, что корсет может сползти. Хоть в ателье и находились только мы и Бека, все равно было бы неловко.

– Мы как Элинор и Марианна Дэшвуд, собирающиеся на званый вечер, – воскликнула Рори. Сравнение я поняла, потому что была знакома с творчеством Джейн Остин, – хотя они те еще бедняжки. Не хотела бы я такой судьбы.

– Почему? Они же обе обрели счастье, – не поняла я.

– Ты, видимо, забыла, чем кончился роман. Они резвились на краю пропасти и сорвались вниз.

Сначала я хотела возразить, но потом вспомнила, что версии книг на острове отличаются от оригинальных. Значит, местные литературные редакторы решили именно так закончить история сестер Дэшвуд. Печально и мрачно, как раз в духе острова. Хотела бы я встретиться с человеком, который переписывает легендарные романы, и сказать ему пару ласковых.

После примерки платьев мы отправились навестить бабушку Рори. Она испекла брусничный пирог, который было бы преступлением не попробовать. Выпечка Софии – самая вкусная вещь на земле. Всегда, когда мы у нее обедаем, я думаю: «Все, это край совершенства, сделать вкуснее просто невозможно». Однако баби это как-то удается. Здесь замешана магия, иначе не объяснишь.

– А мы с Витой сегодня мерили платья! – похвасталась Рори бабушке.

– Вита тоже будет белой орхидеей?

– Она отказалась, – ответила подруга и сморщилась, посмотрев на меня, – но темное платье ей очень идет. Она как черный лебедь.

– Только перьев не хватает, – поддержала я разговор.

– Может, черный лебедь твое тотемное животное? – предположила Аврора и между делом потянулась к пирогу, но баби легонько шлепнула ее по руке. Она не любила, когда ели не с тарелок.

– Скорее уж белый. Вон какая у Виты светлая коса, – София подошла ко мне и начала пальцами расчесывать мои волосы, которые сегодня я оставила распущенными.

Раньше мою шевелюру трогали лишь парикмахеры, но они не делали это так ласково. В прикосновениях Софии было столько нежности, что мне захотелось поблагодарить ее и поцеловать руки. Наверное, вот оно как, когда у тебя есть мама или бабушка. Папа редко проявлял свои чувства, мы могли обняться только в крайних случаях, когда я возвращалась домой из лагеря, например. И то это были сухие формальные объятия, к которым приходилось прибегнуть, чтобы не стоять, как истуканы. Знаю, папа очень меня любил, но мужчинам сложнее показывать свою любовь. Но он всегда подогревал молоко с медом и маслом, когда я болела, и встречал, если поздно возвращалась домой. В этом проявлялась его забота, но иногда хотелось, чтобы меня просто погладили по головке и поцеловали в лоб.