У Земли на макушке - Владимир Маркович Санин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как и у всякого промышленного предприятия, у кино есть отходы, так сказать, стружка. Ее положено сдать в утиль, на переплавку. Попробуй всучи потребителю вместо угля шлак или вместо книги — обрезки бумаги. Немыслимая чушь! Но кинопрокат рассуждает по-иному. Он запросто может заставить вас проглотить закрашенный патокой кусок жмыха, причем сдерет за него деньги, как за свежий яблочный пирог.
Может быть, это делается в силу жизненной необходимости? Отнюдь нет! Самое странное и необъяснимое заключается в том, что кинопрокату куда выгоднее продавать именно яблочный пирог.
Ежегодно на экранах страны появляется две-три сотни новых фильмов, из которых два-три десятка, вполне приличных. Так что, если собрать лучшие фильмы последних лет да еще забытые и полузабытые ленты, их наберется достаточно для выполнения финансовых планов. Быть может, и тогда зритель будет ворчать — уж так устроен этот странный человек, — но в его ворчании послышатся ласковые нотки: пусть подсохший, чуть подгоревший, но все-таки яблочный пирог, а не жмых, который в войну крошили молотками.
А вот что получается в жизни. Выползает из киностудии на костылях фильм-неликвид, во время демонстрации которого поседели члены просмотровой комиссии, и встает кошмарный вопрос: что с ним делать?
Проще всего было бы списать фильм в макулатуру намылить холку директору студии и даже — бог видит, что я человек с добрым сердцем, — лишить директора премии. Но на списание никто не пойдет — убыток! И фильм силой толкают в прокат, как двухгодовалому беззащитному ребенку ложку с опостылевшей манной кашей. При этом кинотоварищ рассуждает так: "Да, картина получилась полное барахло но ведь зритель об этом не знает! Значит полтинник выложит, а миллион полтинников — и картина окупится". Выйдя из зала, зритель, конечно, будет плеваться — но это уже его личное дело. Да, чуть не забыл, надо разыграть Петра Васильевича!.. Алло, Петя, это я! Обязательно посмотри "Верблюд на площади", yxx-x, здорово! Потом позвони. Привет!".
И потирает руки, довольный собой.
На второй день залы будут пустыми, но полдела сделано. Теперь можно копии фильма о верблюде разослать точкам, не имеющим возможности сопротивляться: судам дальнего плавания, отдаленным геологическим экспедициям и полярным станциям. Эта операция необходимо для массовости: если фильм просмотрит определенное число зрителей съемочный коллектив получит дополнительные премиальные в виде повышенной категории, а прокат избавиться от изнуряющих споров со студией. Да и думать не надо: вали барахло в кучу, сами разберутся!
Следовательно моряки, полярники, пограничники и многие другие зрители вынуждены потреблять несъедобную продукцию только потому, что съемочная группа хочет получить премию, а кинопрокат, наоборот, не хочет думать. Я полон безграничного уважения к высокополезной деятельности Министерства культуры и Комитета по делам кинематографии, но смею робко заметить, что прокату — как бы выразиться потактичнее? — они не уделяют должного внимания. Если уж записано, что кино есть искусство, то нечего относиться к нему словно к сбыту уцененных гардеробов на рынке; лубочная картинка, если даже наклеить на нее ярлык: "Рембрандт. Подлинник" — все равно остается лубочной картинкой. Имей я право давать министрам советы, я бы порекомендовал взять в кинопрокате список фильмов и списать в утиль всю заваль, которая превращает кино, "страну грез", в сомнительное коммерческое предприятие. Но я не член коллегии и не имею права советовать; лишь констатирую этими строками мнение моряков, рыбаков и полярников, с которыми беседовал на данную сверхтрепещущую тему. Это не фельетонное жонглирование фактами, а вопль о помощи. Куда вечером идти полярнику на полюсе? Любоваться торосами? Так он уже знает их наизусть, и к тому же пурга, мороз, медведи…
За разговорами о кино мешок с картошкой заметно худел. Володя Гвоздков весьма кстати напомнил, что дежурному по лагерю дано диктаторское право выбора кинокартины, и после ужина ребята с превеликим удовольствием в двадцатый раз следили за симпатичным преступником Деточкиным, угоняющим очередной автомобиль.
Вдруг явственно послышался толчок — мягкий, приглушенный, словно льдину снизу ударили обмотанным ватой молотом.
— Началось, — Баранов покачал головой. — Видели, как образуются трещины?
— Ни разу, — признался я.
— Толчки — это не обязательно трещины, — сказал Гвоздков. — Но все может быть. Еще многое увидите.
— По теории Данилыча, все самое интересное происходит до или после отъезда, — припомнил я. — Дач же медведя ни разу не видел…
— Лично я встречаться с этим парнем не желаю, — бодро сообщил Гвоздков. — На "СП-12" я однажды столкнулся с ним нос к носу. Вы, может быть, стали бы приставать к нему насчет интервью, и медведь бы вам объяснил, что очень хочет кушать. Я же человек не любознательный — бегом домой, а он за мной, да такими прыжками, что меня в сорокаградусный мороз ударило в жар. Еле успел схватить карабин, как медведь просунул в дверь свою дикую морду. Хотите — верьте, хотите — проверьте, но со страху я в него попал…
— На Диксоне, — заулыбался Яша Баранов, — вышли ребята осенью поохотиться с лодки на птицу. Смотрят — и не верят глазам: навстречу плывет медведь! А у них ружья с дробью! Изо всех сил легли на весла — медведь за ними. Выскочили на берег, бегут в дом — медведь за ними. Постоял в коридоре, принюхался и пошел на кухню. Повар — в обморок, а медведь взял банку сгущенки, выпил и улегся на пол отдыхать. Потом прибежали моряки: "Не видели нашего Мишку? С корабля сбежал! Ручной он, не бойтесь".
В кают-компанию, отряхиваясь от снега, вошел Булатов. Под глазами у него темнели круги: всю ночь вместе с Пановым он обходил лагерь.
— Холодно, — губы начальника раздвинулись в замерзшей улыбке. — Можно погреться?
Я принес ему с камбуза большую чашку горячего кофе.
— Будем перетаскивать домики, — сказал Булатов. — Толчки слышали? Оставаться на месте опасно. Домики потеряли мобильность, слишком глубоко зарылись в снег. Так что ваших помощников я забираю. Аврал, ничего не поделаешь.
Весь день я носил воду, резал хлеб, вертел мясорубку, мыл посуду, подметал кают-компанию — одним словом, дежурил, не подозревая о том, какой, тревожной окажется вторая половина