Встреча или летунец мне в... - Лин Петрова

же под землей живут, наверно таким путем и ушли. Да? — я теребила руку хозяйки, еще не справившись с эмоциями.

— Уймись, ненормальная- сквозь зубы прошипела она.

А потом и вовсе ущипнула меня. Больно-то как. И что я такого сделала?

— И вообще не понятно. То радуйся и смейся, когда кто-то умирает, а как увидела в живых гийонов, так радоваться нельзя.

Когда все замолчали, вышла главная из ливейл. Как же её зовут? М-м-м-м. Ли-шу-ана вроде. Это же та самая, которая приходила в наши края в ту ночь.

Ли-шу-ана окинула всех взглядом. Я инстинктивно сжалась в комочек, на всякий случай.

Ли-шу-ана заговорила плавным и певучим голосом, растягивая буквы.

— Эээта лууууна стааанееет лууунооой откровееения. Сегооодня открооооется сокрыыытое. Очиииститесь душоиий своееей, ееесли успееели скопииить гряяязное. Прикоснииитесь к изначааальному.

Часть 2

Грянул громкий звук. Это гийоны били по натянутой поверхности дерева, подстраиваясь под один ритм.

Этот звук был быстрым, звонким и равномерным. Словно он настраивал присутствующих на нужный лад.

Затем приступили люди. Бууум. Этот стук был мерным, глухим и размеренным. Два звука словно слились, образовывая странную мелодию.

Подчиняясь ритмичному стуку, присутствующие начали закрывать глаза, растворяясь в этом звуке, который подчинял, проникал внутрь и вел за собой, заставляя сердца биться в такт этим звукам.

В дело вступили ливейлы. Ритм увеличился. Тела стали двигаться в такт этому звуку, освобождаясь от сознания, которое еще сопротивлялось. Теперь это был сокрушающий бой, последняя защита разума ломалась, заставляя людей падать на землю, под натиском эмоций.

В дело вступили стражники, со всей силы стуча дубинами по поверхности. Буммм. Этот звук был утробный, грозный, яростный, словно рычание множества злобных животных.

Он выворачивал нутро, оставляя тело девственно чистым, подминая под себя тех, кто еще не подчинился. Он, как невидимый зверь, подходил к каждому, заглядывая в самую сердцевину, и высасывал потаённое, оставляя только тела двигаться под свой ритм.

Звук шел отовсюду сразу, и не было от него спасения. Казалось, что невидимое кольцо чего-то неизбежного сжималось вокруг людей. Бу-уум, бууу-м.

Внезапно грозный зверь замолчал, уступив место мелодичному и равномерному стуку, давая присутствующим передышку. Этот ритм словно поглаживал, приводил в чувство.

А люди продолжали двигаться, все еще находясь в плену ритма. Ливейлы, стоя поодаль тоже поддались изначальному, и покачивались, с закрытыми глазами.

Но «невидимый зверь» снова ворвался, заставляя замолкнуть остальные звуки. Он снова набрасывался, вырывая из души скрытое. От него ничего не скроется, все, что принес сюда с собой, ты оставишь здесь. И казалось, что это никогда не закончится. Не выдерживая, люди падали и отползали, пытаясь спрятаться.

Среди всех присутствующих выделялась девушка, которая двигалась не как остальные. Она словно танцевала, ловко обходя «зверя», мягко отступала и кружилась, подняв руки. Когда было невыносимо, она замирала на миг, а потом словно дразнила, подпуская его ближе, и уворачивалась.

Но в один миг видимо «зверю» удалось проникнуть внутрь, потому что внезапно девушка замерла, а потом резким движением руки сорвала головной убор и выбросила его в сторону. А затем…

Затем она заорала, упав на четвереньки. Она орала, задрав голову к небу. Вены на шее вздулись от крика, словно она отгоняла что-то невидимое. Её длинные седые волосы накрыли ее пеленой, пытаясь защитить свою хозяйку. Руки сжались, сгребая землю и траву, и дрожали от неведомой силы, удерживающей ее на поверхности сознания. Крик был таким отчаянным, и таким громким, что перекрывал ритм, который постепенно стихал.

Девушка встала, вытянувшись в струну, обвела невидящим взглядом присутствующих, задержавшись на ливейлах, а потом просто пошла прочь. Вслед девушке прозвучал короткий выкрик, который она уже не слышала.

Ноги несли ее подальше от этого места, словно она сбегала от чего-то. Когда ноги не выдерживали и подкашивались, она падала, но делала усилие, вставала и шла дальше, словно за ней кто-то гнался, пока на небе не показался первый луч солнца.

Упав в очередной раз, встать уже не смогла, и тогда она поползла. Но прочь отсюда, прочь!

***

Память вернулась внезапно, сбив меня с ног. Я сопротивлялась воспоминаниям, событиям своей жизни, трясла головой, пытаясь избавиться от них, но они зажали меня в свои тиски. Их было так много, что они просто не умещались в моем сознании.

Разум перестал соображать, ведь в голове проносились картины из моего прошлого, все мои прошлые эмоции нахлынули разом, не давая мне возможности хоть на миг прийти в себя. И я пошла. Куда и зачем не знаю, словно убегала от чего-то. Или же тело таким образом сбрасывало стресс, если разум не справлялся. Ноги просто шли. Я не ощущала мышц, словно они были не моими. Падала, желая только одного, свернуться в клубок, чтобы никого и ничего не видеть. Но тело двигалось дальше, она поднимало меня, словно тряпичную игрушку и несло вперед. Когда я упала в последний раз, я поняла, что спасения от моей памяти мне не найти.

Подняла голову. И тут мое сердце быстро застучало. Вдалеке стоял шатер Менялы.

Вот моё спасение, я обменяю свою судьбу. Отдам без сожаления о и приму любую другую. И не важно, что дальше со мной будет. Но тело налилось такой тяжестью от прошедших событий, что встать я не смогла. И только бормотала:

— Меняю, меняю.

Протянула руку вперед, прося помощи. Но ее не последовало. Я собралась с остатками сил, встала на четвереньки, и снова рухнула на землю. Тогда я просто поползла. Руками цеплялась за траву и подтягивала тело, медленно, но ползла, приближаясь к заветной цели.

— Меняю, меняю.

Добравшись до цели, я вцепилась в ветхую ткань, пытаясь поднять на ноги. Но ткань с треском порвалась, и я опять оказалась на земле. Я лежала, пытаясь справиться с отчаянием. Если сейчас не войду, то мне придется жить с этим дальше, если шатер исчезнет. Только те, кто вошел туда, смогут совершить обмен. Поэтому, собрав остатки сил и сжав зубы, я начала подниматься, ухватившись за твердую поверхность шатра.

Когда мне, наконец, удалось встать, я закрыла глаза, решаясь сделать несколько шагов. Откинула ткань, закрывавшую проход, и вошла.

Я стояла в полной темноте, не зная, что именно я должна дальше сделать и только смогла выдохнуть:

— Меняю.

Вспыхнуло слабое свечение. А потом услышала дыхание- тяжелое, хриплое.

За свечением я увидела темную фигуру, облаченную в ветхие ткани. Даже голова была покрыта этой хламидой. Я спокойно смотрела на фигуру, не пытаясь рассмотреть детали. Видимо «это» учуяло меня, потому что дыхание изменилось- теперь оно было частым, свистящим и смрадным.