Наследник олигарха - Марика Крамор

— Анатолий, это в первую очередь дело наше с Ритой. Личное, — сухо подчеркиваю последнее слово и беру непродолжительную паузу. — Мы с ней все обсудили и пришли к обоюдному согласию. Наша помолвка теперь расторгнута. Или я должен был это решать не с ней?

— Вообще-то я ее отец! И в такие вопросы посвятить меня твоя прямая обязанность! Когда мы можем встретиться и обсудить произошедшее?

— Анатолий, а ты не слишком много себе позволяешь? Все вышло чинно и благородно. Ваша семья ничем не уязвлена. Я повторяю. Обоюдно. Твоя дочь не слишком-то стремится замуж. Она ещё молода. И у неё есть свои желания. Может, ты и не заметил, пока тщательно выстраивал ее жизнь.

— На что ты намекаешь?

— Я не намекаю, Анатолий. Я говорю, что мы с Ритой в своих чувствах сами смогли разобраться. А твое к этому отношение — это дело десятое.

— Ты ей голову заморочил. Промариновал три года, а сейчас в кусты? Будешь теперь утверждать, что разрыв — это ее собственное желание? Ты хочешь, чтобы нашу фамилию обливали грязью и все газеты пестрили заголовками, что знаменитый Маркелов бросил свою невесту за несколько месяцев до свадьбы?

— Ты передергиваешь. Никто никого не бросал. Мы разошлись, потому что оба так решили.

— Демид, я такого оскорбления не потерплю!

— И что конкретно собираешься делать? Может, завалить меня липовыми бумагами…? Подставить хочешь? Опозорить в глазах партнёров? Или что-то ещё? Такое, что коснётся моих близких? Отыграешься на других людях? Как ты привык, почему нет? — перчатка брошена, но сдаётся мне, эта пустая попытка не принесёт результата.

Секундная запинка, и несостоявшийся тесть продолжает:

— Ты зря такими словами бросаешься. Свой бизнес я выстроил честно, какие липовые бумаги?! И не надо все яйца складывать в одну корзину. Фирма отдельно, семья отдельно! Я сейчас разговариваю за дочь, а не за несостоявшийся контракт!

— Анатолий, если ты немного сменишь угол обзора, ты заметишь, что ко всем людям относишься, как к перспективному контракту. Включая свою семью. Сядь и поговори с дочерью по душам. Хоть я всего лишь твой партнёр, очень советую прислушаться. Если хочешь обговорить лично, я готов. Но позже. Когда у меня будет возможность. Могу сам к тебе приехать.

— Жду всенепременно!

В ответ произношу обычные вежливые фразы и отключаюсь.

Раздражения нет. Но есть понимание, что я не верю. Просто не верю в то, что отец таким грубым и предательским образом решил отстоять свои интересы. Он всю жизнь за Нестеровым гнался. Но не ценой ведь моего счастья?

Не смог бы так отец. Каким бы он ни был. Отказываюсь принимать это.

— Пусть Вознесенский зайдёт, — цежу сквозь зубы по громкой связи, нажав на кнопку быстрого вызова секретаря.

Как только Олег, дожидающийся меня уже довольно давно, закрывает за собой дверь на ключ, я поскорее перехожу к сути:

— День расписан по минутам. Очень быстро и по факту.

— Так, кратко и по делу, — воодушевленно начинает Олег. — Что мы имеем. За четыре года было несколько проверок. Вот здесь я все наглядно изобразил.

Двигает ко мне листы, которые я тут же жадно просматриваю.

— Список состава проверяющих комиссий, далее — отделы и руководство, вплоть до верхушки.

— Совпадения?

— Точных — нет. Состав менялся, я сравнил с несколькими другими клиниками по району, но фамилии за наши годы где-то совпадают. Отдельно вывел сюда.

Скольжу взглядом и понимаю, что нужно будет это все увозить с собой сейчас же, а дома пытаться найти связь, сравнить с другим результатом. И чтобы больше доступа к бумагам ни у кого не было.

В мотивах всего этого у Влады я стал сомневаться, как только впервые увидел ее с сыном. Она с ним всегда ласкова, а пацан тянется к ней. И да, она действительно раньше брала в качестве подработки китайские тексты для перевода. Квартира, в которой она сейчас проживает, принадлежит мужу ее сестры. Никаких крупных покупок или дорогостоящей недвижимости на ее имя или имена членов ее семьи зарегистрировано не было. Я бы даже сказал, они все живут довольно скромно, и только муж Ольги крепко стоит на ногах.

Влада ни разу не была замечена на крупных мероприятиях или в подозрительной компании.

В общем, пазл в моей голове перестал складываться уже давно. Но роль во всем этом отца особенно болезненно отдаётся внутри.

— С оплатой операции столетней давности пришлось повозиться. Были такие, плюс-минус несколько дней. Штук восемь. Оказывается, довольно популярная штука, — скалит зубы Олег. — Косяк в том, что заплатить мог кто угодно. И из всей цепочки вывести избранных будет крайне сложно… Особенно, если спустя три года связь с человеком утеряна. Перечень плательщиков в целом поднять не проблема.

— Поднимай, — замечание Олега несколько удивило. Я даже оторвался от списка фамилий. — И пояснения на каждого. Оригиналы где?

— Тут тоже есть косяк. Нескольких документов не хватает. И мне кажется, я их в прошлый раз не вернул на место.

Меня шарахает по полной. Я ведь собственноручно сжёг ненавистные листы в камине. Как мог я забыть об этом?

— А что ты мне приносил, месяц назад? Я тебя просил их же поднять!

— Данные их системы. Все, что можно удаленно найти, я всегда изымаю именно так.

— Олег, — впиваюсь жестким взглядом в лицо человека, в котором ни разу за время совместной работы даже и не усомнился. Кроме текущей истории. Ситуация вся в целом настораживает, а поведение Олег больше всего. — Я сейчас ни на что не намекаю. Но ты учти. Всех, кто к этому причастен, я сотру в порошок.

— Организуем, Демид Андреевич.

— И если ты меня подвёл и недостаточно данных в прошлый раз предоставил…

Недосказанность фразы осталась наэлектризованно висеть в воздухе.

— Демид Андреевич. Все что мог в сжатые сроки, сами настаивали.