Любовница поневоле - Марина Эльденберт

Я ошарашенно посмотрела на Доминика. И ведь правда, вся эта демонстрация была чистой воды импровизацией. На меня будто затмение нашло. Зачем мне вообще нужно было заявлять свои права на Экрота? Как какой-то волчице!

Кажется, в моей жизни в последнее время столько вервольфов, что это плохо на меня влияет. Я сама овервольфоваюсь.

Взгляд Доминика из веселого превратился в испытывающий. Он явно тоже задавался вопросом, почему я так себя повела.

Если бы я еще сама знала!

Поэтому слезла с колен вервольфа и перевела тему, только сейчас заметив перемены в его внешности.

— Ты переоделся, — заметила я. На Доминике действительно оказались темно-серые джинсы и темная рубашка. Правда, обычности в его образ это ничуть не добавило. На него облизывались чуть ли не все мимо проходящие и близко сидящие женщины.

— Решил, что это более подходящая одежда для похода в бар. Как ты понимаешь, я редко бываю в подобных местах.

Намек на то, что он сделал это ради меня, был более чем прозрачен.

— Тут нет свободных мест, — сказала я.

— Для нас есть.

Доминик кладет ладонь мне на талию и увлекает меня к столику в углу. Небольшому, но уединенному по меркам пятничного бара.

— Снова Венера постаралась? — хмыкаю я.

— Предпочитаешь сидеть за барной стойкой?

Я качаю головой и присаживаюсь на отодвинутый для меня стул.

— Что будешь пить?

— «Пьяную медведицу».

Это достаточно сложный коктейль из восьми ингредиентов, который очень легко пьется и полностью соответствует своему названию. Если переусердствовать с количеством, потом будешь общаться исключительно по-медвежьи. По крайней мере похожими звуками. Поэтому я никогда не пью больше одной, зато могу цедить его весь вечер.

Вервольф сдвигает брови.

— Что не так? — уточняю я, как бы говоря: «Что насчет свободы?» — Сегодня пятница, а у меня была непростая неделя.

Он хмурится, и мне кажется, что сейчас мы просто уйдем отсюда. Но Доминик снова меня удивляет, подвигая к себе меню с закусками.

— А что насчет еды?

— Я не голодна. Но если будешь что-то заказывать, то обрати внимание на ростбиф и колбаски: в прошлый раз они были объедение.

Здесь, как и в любом баре, самообслуживание, но на кивок Доминика один из барменов подходит к нам.

— Мясное ассорти, «Пьяную медведицу» и пинту сидра.

Когда он убегает обратно, вервольф интересуется:

— Часто здесь бываешь?

— Последний раз была около года назад.

— С тех пор колбаски могли испортиться. — У Доминика такой вид, будто я его обманула, поэтому у меня не получается сдержать широкую улыбку.

— Бар известный, сюда часто заглядывает моя помощница, так что они держат марку. Уверена, колбаски все те же.

— Заставлю тебя попробовать первой, — ворчит вервольф, вызывая у меня смех.

— А как же свобода выбора?

— Ты сама пригласила меня сюда.

Я подаюсь вперед и смотрю ему в глаза:

— Считаешь, что я решила тебя позлить? Зря. Ты просто спросил, как я хочу провести вечер, а я честно ответила. Таким бы могло быть наше свидание, будь ты обычным мужчиной.

Во взгляде Доминика сверкнуло расплавленное солнце.

— Я не обычный мужчина, Шарлин.

— Что правда, то правда. И наши с тобой отношения тоже заурядными не назовешь.

— А тебе нужны заурядные?

— Уж точно не такие, как у нас.

— Потому что я вервольф?

— Потому что я человек.

— Эта проблема только в твоей голове.

— Ты прав. Я не думаю, что из этого что-то получится.

Я просто в это не верю. Даже если Доминик будет носит джинсы каждый день и ходить по пятницам в «Коршун» он все равно останется Домиником. Как Дэнвер остался Дэнвером, живя среди людей. Конечно, Доминик не Дэн, он не обещает мне бросить собственную стаю или наплевать на то, что на нем оборвется его славный род. Дэнвер не стал счастливым в моем мире, как и мне не будет счастья в мире вервольфов.

Хорошо, что нас прерывает бармен, который ставит на стол «Медведицу» и кружку сидра. Я подвигаю к себе коктейль и делаю первый глоток через трубочку.

— К слову о помощницах, — меняю тему. — О Венере…

— Я могу заменить Венеру, если она тебе не нравится.

— Что?.. Почему?

— Она рассказала мне о встрече с Одри. И о вашем разговоре.

— Любопытно. То есть ты хочешь уволить девушку просто потому, что она мне не нравится? Тогда лучше отправь свою невесту в отставку. Она мне не нравится гораздо больше.

— Ты переступаешь черту, Шарлин. — Его голос становится таким низким, что почти переходит в глухое рычание.

Хорошо. Одри — запретная тема.

— Нет? Тогда не стоит трогать Венеру. Насколько успела узнать, она и так прилично натерпелась от шовинистов.

— Она тебе рассказала? — прищуривается Доминик.

— Только о том, что ты взял ее на работу, когда от нее все отказались.

— Это правда. Ее выгнали из стаи, и я помог ей устроиться.

— Просто так?

— Почему просто так? Венера — лучший ассистент, который у меня когда-либо был. Но если ты о том, был ли у нас секс, то его не было.

— Тогда почему ты решил ее убрать?

— На случай твоих женских сомнений.

Меня едва не пробирает нервный смех. Интересно получается. Одри явно не нравится Венера, но она по-прежнему работает с Домиником, а вот ради меня он готов отправить лучшего ассистента куда подальше.

— Я тебе верю, — говорю я. — Она не в твоем вкусе. Красивая, но милая и послушная. Волчицы в большинстве своем все такие?

— Не все, но их с детства учат во всем слушаться родителей, а затем своего мужа.

— Который может выгнать тебя в любое время. Мило.

— Есть правила для всех. Но в стае все зависит от альфы. Какое он решение примет, то и будет. Венера была не из моей стаи.

— Общие правила? Неужели она, как и Дэнвер, полюбила человека?

— Нет, там другое. До и после замужества волчицы выходят в свет только с родителями, мужем или родственником, иногда в сопровождении охраны. Поэтому им сложно завести роман на стороне. К тому же немногие на это решаются, потому что последствия будут плачевными. Насчет Венеры… Если захочешь узнать правду, спроси у нее сама.

Нас снова прервали, бармен притащил огромное блюдо с закусками. Помню, мы едва мясную тарелку в два раза меньше, но для Доминика это, наверное, всего лишь перекус.