Секретный дневник доктора Уотсона - Фил Гровик

Холмс снова перебил его, обратившись ко мне:

– Звучит знакомо, Уотсон? Одно звено цепи не знает о функциях другого.

– Несомненно, – кивнул я.

– Звенья цепи? – переспросил Рейли.

– Да. Я расскажу вам о них позднее. Пожалуйста, продолжайте, – попросил Холмс, и полковник стал объяснять дальше:

– Я собирался использовать атаку белых как прикрытие для вашей смерти и гибели членов царской семьи.

– Каким образом? – поинтересовался я.

– Я не позволил бы своим людям просто так сдаться. Во время сражения вас всех застрелили бы Стравицкий с Оболовым. Тогда, наконец сдавшись белым, я смог бы сказать Колчаку, что некоторые твердолобые солдаты из моего отряда сами решили убить вас, чтобы не позволить Романовым спастись. Якобы после короткой стычки между верными мне людьми и теми твердолобыми типами мы победили и, в свою очередь, прикончили фанатиков. Я уже представлял, какую историю состряпает пропаганда: можно будет заявить, что члены царской семьи убиты во время неудачной попытки освобождения их частными лицами из Великобритании, которым платят неизвестные силы. Царская семья оказалась между красными и белыми во время столкновения в Вятке, а два британских подданных, убитых вместе с царской семьей, – это всемирно известный детектив-консультант Шерлок Холмс и его прославленный летописец доктор Джон Уотсон.

– Блестяще, Рейли, – с восхищением улыбнулся Холмс. – Все довольны, а вы не только остаетесь в живых, но и получаете выгоду от своих усилий.

– Возможно, так и случилось бы, но что-то пошло не так. Белые атаковали по-настоящему и не в том месте, где я ожидал, ведь предполагалось, что поезд остановят в Вятке. Как мне показалось, белые действительно хотели нас всех убить, а так мы не договаривались. Колчак меня обманул, – пожаловался Рейли.

Мы с Холмсом переглянулись и расхохотались, сообразив, насколько забавно звучит реплика полковника при сложившихся обстоятельствах. Похоже, наш смех подтолкнул Рейли к новым выводам.

– Конечно, так и было! – воскликнул он. – Именно поэтому негодяй встречался с нами в Перми: он собирался лично оценить нашу решимость, чтобы понять, насколько большой отряд ему потребуется. Какой циничный сукин сын! Кажется, теперь я понимаю, почему он изменил план.

– Пожалуй, я тоже понимаю, – заметил Холмс.

– Сейчас адмирал – просто главнокомандующий белых, – продолжал Рейли. – Но после гибели царской семьи и казни их кровных родственников, которые находятся в плену у красных, Колчак может стать новым царем. Если контрреволюция окажется успешной, то он превратится в полновластного хозяина всея Руси. Тут возникает новый вопрос: стоят ли за этим британцы? Если да, то союзники сразу же признают Колчака, а с их безграничными фондами легко будет с помощью взяток вернуть Россию в войну. Но если нет… – Рейли замолчал и задумался.

У Холмса уже имелись мысли по этому поводу:

– Из кусочков начинает складываться картинка. Однако я опасаюсь, что только Ллойд Джордж и его невидимки знают все ее составляющие и те места, на которых они должны оказаться.

* * *

Пока эти два поразительных ума соревновались в поисках решений, у меня имелся только один относящийся к делу вопрос. Впрочем, ответ на него мне был известен, но я все-таки хотел услышать, что скажет Рейли.

– Простите, товарищ полковник, что мешаю вам думать, – произнес я, – но после вашего признания у меня возник вопрос, на который я хотел бы получить ответ, если вы не возражаете.

– Пожалуйста, спрашивайте.

– Если белые атаковали бы в соответствии с планом, как бы вы поступили?

Рейли лукаво улыбнулся:

– Доктор Уотсон, я и не знал, что вы тоже мастерски владеете загадочным дедуктивным методом!

– Вовсе нет. Просто я вижу то, что может увидеть любой.

– Далеко не любой, – возразил Рейли, кивнув в сторону Холмса, который все еще был погружен в свои мысли. – В любом случае я отвечу на ваш вопрос. Конечно, я не стал бы выполнять свою часть сделки. Я просто сдался бы, как запланировано. А затем все мы жили бы долго и счастливо.

Холмс посмотрел на нас так, словно мы оба выжили из ума:

– Странно, доктор Уотсон, что всякие мелочи вроде нежных чувств могут полностью изменить жизнь человека, не правда ли? Напоминает глупую сказку о том, как грешник становится святым. Хотя в нашем случае, надеюсь, дело не зайдет настолько далеко.

Мы оба рассмеялись.

К тому времени путь починили, и мы могли ехать дальше. Оставшиеся у Рейли люди, которых насчитывалось всего восемь человек, за исключением Оболова, Зимина и машиниста, уже находились в поезде. Рейли отдал приказ трогаться в путь.

После всего того, что нам рассказал Рейли, я совершенно забыл, что Татьяна еще не знает о состоянии матери. Сестры постарались преподнести ей новость как можно осторожнее, но она все равно восприняла ее очень болезненно.

Когда я зашел в купе, чтобы проверить ее состояние, Татьяна спала, как и другие члены семьи. После пережитых испытаний всем пассажирам нашего поезда требовался сон.

Я сам добрался до полки с трудом, буквально падая от усталости.

12 июля 1918 года

Проснувшись утром, я обнаружил, что нахожусь в вагоне в одиночестве, а поезд качается, как пьяный матрос, и мчится быстрее, чем когда-либо.

Я вышел на открытую платформу в солдатском вагоне и увидел, что Холмс смотрит на проносящуюся мимо местность, хотя любоваться там совершенно не на что. От этой бесконечной пустоши можно было сойти с ума. День оказался еще более жарким, чем вчерашний, и я уже сильно вспотел.

– Доброе утро, Холмс, – поздоровался я.

– Доброе утро, Уотсон.

– Где Рейли?

– Здесь! – прозвучал голос сверху.

Я поднял голову и увидел, что полковник начал спускаться вниз с крыши вагона, куда заглядывал проверить своих подчиненных. Двое из его сотрудников сидели наверху с пулеметами, у двоих имелись винтовки. Машинист и кочегар также были вооружены винтовками, а у Оболова и Зимина были пистолеты.

– Вскоре приедем в Вятку и сделаем там остановку, чтобы пополнить запасы воды и продуктов питания. Доктор, я сейчас собираюсь в вагон, где размещается царская семья, – хочу проверить, как они.

– Хорошо. Подождите минутку, и я к вам присоединюсь. Я должен осмотреть Алексея.

Как мне показалось, Холмс не был расположен к беседе, а я уже давно научился не приставать к нему, когда он таким образом погружается в свои мысли, так что почел за благо заняться своими врачебными обязанностями.

Я попытался хоть немного привести себя в порядок, а потом, прихватив свой чемоданчик, вышел в тамбур и обнаружил, что Рейли ждет меня у двери в вагон, где ехала царская семья, – он не смел заходить туда без стука.