Мишка и волшебный цветок - Екатерина Береславцева

Я перевела взгляд на вершину холма и ахнула – перед высоким забором вокруг всего дома, начинаясь прямо из чёрной земли и поднимаясь до самой крыши, пылал огонь. Даже крошечного просвета не было видно в бушующем пламени, весь дом взял под защиту грозный страж.

«Вот оно, значит, как, – прищурился батюшка и остановился. – Ну-ка, Василиса, подсоби мне».

Он достал из-за пазухи небольшую бутыль с зелёной жидкостью, извлёк берестяную затычку из горлышка и отдал мне. Затем опустился на землю, расстелил у себя на коленях холщовую ткань, вытащенную из заплечного мешка, и взял маленькую деревянную палочку с заострённым концом.

Обмакнув палочку в изумрудную влагу, он старательно начал выводить на холсте густую линию. Краска, словно заговорённая, ровно ложилась на ткань, и через некоторое время с полотна на нас смотрела удивительная зелёная птица с изящными крыльями.

«Твоя очередь!» – кивнул мне батюшка. Он поднялся на ноги и, развернув холст на вытянутых руках, повернулся лицом к солнцу.

Заря-заряница,

Волшебная птица,

Оживи на диво,

Усмири огниво! –

произнесла я и трижды хлопнула в ладоши.

Тотчас же яркий солнечный луч коснулся белой ткани, и вспыхнул рисунок ослепляющим светом. Как будто маленькое солнце поднялось над зелёными линиями, заслонив их от наших глаз. У батюшки чуть дрогнули руки, наверное, жар передался и ему, но он продолжал стоять, не шелохнувшись. Недолго горел луч, всего несколько мгновений, а когда погас солнечный шарик, увидели мы, что на полотне-то и нет ничего! Чистое нетронутое поле, без единой линии в белых нитках.

«Фьюить!» – донеслось сверху.

Над нашими головами кружилась чудесная маленькая птичка с большим зелёным хвостом и с забавным изумрудным хохолком, весело подпрыгивающим от взмахов крыльев. Описав три больших круга над нами, она опустилась на мою раскрытую ладонь.

«Фьюить!» – прощебетала она ещё раз, поглядывая на меня блестящими круглыми глазками.

«Помоги нам, Заряница! – попросила я её и подняла руку вверх. – Усмири огонь!»

Подхваченная порывом ветра, взмыла Заряница ввысь и понеслась к вершине горы. Мы с батюшкой с волнением следили за её полётом. Трижды облетела птичка негостеприимный дом, и трижды пламя пыталось дотянуться до её нежных пёрышек. На исходе последнего круга зависла Заряница прямо над крышей, неустанно взмахивая крыльями, и вдруг запела звонким голоском дивную песню. Дрогнули огненные язычки, зашипели неспокойно, заволновались, а птичка всё продолжала свою заливистую мелодию.

С каждой новой трелью всё ниже опускалось пламя. Но не хотело оно сдаваться, злобно шипело на маленькую птичку, пока оставались ещё огненные силы. В последний раз прощебетала Заряница и усмирила, успокоила дикого зверя. Погасли красные язычки, оставив после себя опалённый круг, пепельной дорожкой охватывающий весь дом.

«Фьюить!» – пропела птичка победно, ещё раз облетела дом и понеслась к нам, радостно помахивая зелёным хохолком.

«Спасибо тебе!» – с благодарностью погладил маленькую зелёную головку батюшка.

Птичка присела к нему на плечо, потёрлась блестящими пёрышками о щетинистую кожу и перелетела на расстеленную ткань. Миг спустя застывшие линии украшали холст, и отец свернул белое полотно и положил его в мешок.

Тишина застыла над холмом. Ни звука не доносилось из серого дома, замер он, всматриваясь в нас чёрными окнами.

«Пойдём, батюшка?» – неуверенно потянула я отца к пригорку.

Но не успела и шага сделать, как вдруг какой-то чёрный дым повалил из печной трубы, и такой зловонный запах потянулся в воздух, что у нас с батюшкой заслезились глаза. А дом всё продолжал исторгать из глубины своей мрачные клубы дыма. Всё дальше и дальше летели они, всё чернее и чернее становилось небо.

– Поторопись, Василиса, иначе вся деревня задохнётся! – крикнул мне отец.

– Да-да, сейчас, батюшка! – я вытерла рукавом красные глаза и подняла голову вверх, призывая Северный Ветер на помощь.

Наверное, очень удивился Колдун, когда дым стал возвращаться домой, с гулким свистом влетая обратно в трубу. Ураган пронёсся над холмом, собирая чёрные клочки в одно место. Ни одно пятнышко не ушло от свирепого ветра, со всех сторон он очистил небо. В полном молчании следили мы с батюшкой, как самый последний клочок вернулся в печную трубу, и дом будто ещё глубже вдавился в землю, заскрипев тяжело.

«Спасибо!» – крикнула я своему воздушному другу, помахав рукой на прощание.

Постояли мы ещё с батюшкой, вглядываясь в чёрные окна. Но молча стоял дом. Притихли стены.

«Кажется, испугался Колдун. Пойдём, дочка».

Батюшка взял меня за руку, и мы не спеша стали подниматься в гору. Идти оставалось совсем немного. Внезапно дрогнула рука отца, и остановился он, как вкопанный, и прижал меня к себе крепко.

Неимоверная тяжесть легла на моё сердце, Мишенька, когда увидела я у ворот колдовского дома огромную собаку. Чёрная, как ночь, с могучими страшными лапами и тяжёлым взглядом из-под низкого лба, она внушала такой ужас, что мы с батюшкой попятились.

Чёрный зверь, не отрывая от нас своего жуткого взгляда, медленно пошёл в нашу сторону. Он никуда не спешил, чувствуя неоспоримое своё превосходство. Всё дальше и дальше мы отступали вниз, ноги поскальзывались на влажной земле, но останавливаться было нельзя.

«Батюшка, может быть, там спрячемся?» – прошептала я, бросив взгляд в сторону заброшенной избы, стоящей чуть поодаль.

«Не успеем… – Он поднял с земли тяжёлый камень. – Я его отвлеку, а ты постарайся добежать до избы сама!»

«Я не брошу тебя, батюшка!» – твёрдо сказала я и тоже подобрала острую булыгу.

Совсем близко уже слышалось глухое рычание. Словно гранитные камни перекатывались в чёрном теле, спеша вырваться наружу. Не стала далее медлить собака. Остановилась она и пригнула голову к земле, собираясь совершить свой страшный прыжок. Мы тоже замерли, зажав в руках единственную нашу защиту.

Но не успел чёрный зверь оторвать лапы от земли. И не успели мы с батюшкой применить своё оружие. Густую тишину прорезал протяжный, леденящий душу вой, доносившийся из-за длинного ветхого забора, вросшего в землю неподалёку.

Собака резко повернула голову. Ты, наверное, догадался, Миша, кто это был. Как птица, перелетел Волк через преграду и стремглав понёсся к чёрному псу, угрожающе оскалив клыки.

«Серый!» – прошептала я непослушными губами.

Ещё громче зарычал страшный пёс и всем телом повернулся навстречу нежданной помехе. Лапы его напряглись, уши прижались к голове, и как молния кинулся он вперёд, всей своей немалой тяжестью обрушиваясь на землю. Два могучих тела встретились друг с другом в высоком прыжке, и холодным металлом клацнули острые зубы. Я зажмурилась и ещё крепче прижалась к батюшке.