Его любимая кукла - Полина Рей

– Ты и был мне равным. Я любил тебя всегда, каким бы ты ни был. Я боялся, что ты кончишь также, как отец. Ты похож на него больше, чем можешь себе представить. Возможно, потому он и старался тебя не замечать.

– О да. Все, что было в нем дерьмового – унаследовал я, – с губ Кости сорвался горький смешок. – В то время, как ты…

– Я делал все вопреки. Старался ни в чем на него не походить. Вот и все.

Костя не сказал в ответ ни слова. Но от того, что читалось в его взгляде – какая-то детская беззащитность и боль, рожденная не одним днём, а долгими годами – Роман ощутил, как внутри него появляется новое уродливое ощущение. Он считал, что в душе у него уже все вытоптано и выжжено, но теперь понимал, что вот то удушающее, разрывающее на части чувство, которое стремительно нарастает с каждой секундой – это то, что не пройдет никогда. То, от чего он не сумеет избавиться. То, что сожрёт его в конце концов заживо.

– Я не хотел этого, – снова заговорил Костя и голос его звучал испуганно. Казалось, он понимал, что творится сейчас в душе Романа, и боялся этого сильнее, чем его гнева. – Я был пьян в тот день. Снова. Но это я вызвал на место аварии полицию и скорую. Заранее. Думал, что они смогут все предотвратить… но опоздал. Рома… – его хватка стала крепче, словно он сосредоточил все силы на том, чтобы не выпустить из пальцев тонкую ткань рубашки брата. – Я был… ничтожеством. Ничтожеством, которое вообразило, что если тебя не будет – то оно станет кем-то значимым. Я ошибся, Рома, слышишь? Без тебя я – никто в квадрате. Потому что ты – все, что у меня есть.

По лицу Кости потекли слёзы, и выносить это у Романа больше не было никаких сил.

Он не мог винить его больше. Он вообще не мог его винить. Если брат возненавидел его так, что желал его смерти – значит это он, Роман, вел себя неправильно. Значит и для Кости не сумел стать кем-то дорогим и близким, несмотря на то, что в их жилах текла одна кровь. Значит, не смог позаботиться о брате как следует, не смог показать ему, что он на этом свете не один.

Он вдруг четко понял, что должен делать дальше. Что является единственно верным в его ситуации. Костя был неправ, говоря о себе как о ком-то лишнем. Лишним был он, Роман. Вся его жизнь – яркая демонстрация этого простого и очевидного факта.

С этим осознанием пришло и спокойствие. Роман не без труда отцепил от себя брата и вышел из комнаты, немало больше не заботясь о том, что все узнают, что он ходит. Немало не заботясь о том, что теперь он открытая мишень для тех, кому Костя должен был денег. Он устал быть жертвой. Сегодня он станет вершителем.

Роман не знал, что Костя шел за ним до самого кабинета. Не знал, что тот слышал, как он говорил по телефону. И даже не представлял, на что способен младший брат, доведенный до паники и отчаяния. Хотя после всего, открывшегося сегодня – следовало.

В голове было пусто, когда Роман выворачивал на заброшенную трассу. Казалось, внутри у него уже не осталось ничего – ни мыслей, ни сомнений. Возможно, то, что он планировал сделать, станет лучшим поступком за всю его никчемную жизнь.

Поворот, у которого он назначил встречу Каневскому, неминуемо приближался. Он сказал этому сукиному сыну, что у него есть для него деловое предложение. Но на самом деле обсуждать с ним ничего, конечно, вовсе не собирался. Он не позволит этому ублюдку даже покинуть машины. Никогда.

В следующие мгновения события разворачивались стремительно и неожиданно.

Роман уже видел машину Каневского, безошибочно распознав ее номера. Он ждал момента, притаившись под сенью деревьев. Он уже положил ногу на педаль газа, когда вдруг какая-то иномарка пролетела мимо него и понеслась на дикой скорости на автомобиль депутата. Казалось, все было четко выверено – двигаясь по данной траектории, иномарка должна была подрезать Каневского, получив при этом пару царапин, но депутатская Тойота в последний миг развернулась и дернулась, пытаясь избежать контакта, но вместо этого добилась совершенно обратного. Машины столкнулись и разлетелись в разные стороны. Тойота взмыла в воздух и, перевернувшись, полетела вниз со склона, по которому проходила трасса. Второй автомобиль – сейчас Роман видел, что это была Хонда – безжизненно замер, охваченный пламенем.

Он застыл в ужасе, не в силах пошевелиться, только теперь осознавая, что собирался сотворить. Что на месте этой Хонды должен был быть он. Что едва не сделал то, что невозможно было бы исправить. Единственное, что невозможно исправить.

Он нащупал в кармане телефон, чтобы вызвать на место происшествия полицию, но в этот самый момент в стекло его машины постучали. Роман открыл дверцу и увидел перед собой бледное, искаженное испугом лицо Кости.

– Слава Богу, живой, – выдохнул брат, привалившись к дверце – так, словно у него резко иссякли силы.

– Кто это был? – спросил Роман, понимая, что все происшедшее – не случайность.

– Громов, – ответил Костя.

– Местный криминальный авторитет?

– Да.

– Ты…

– Да. Я должен был ему денег. Это он подкупил того рабочего и, вероятно, пытался подкупить Карташова. А когда оба дела не выгорели, решил взяться за тебя сам. Я знал, что он выжидает удобный момент.

– Не понимаю… – Роман потер переносицу, пытаясь осознать сказанное. – Зачем ему тогда вообще понадобился ты?

– По большому счету, я ему был ни к чему, но мне пришлось постоянно поддерживать иллюзию, что мы с ним заодно. Просто чтобы выжить. Я донес ему в тот первый раз, где ты будешь проезжать и в какое время. Дальше он действовал без меня. Кажется, его интересовал не столько мой долг, сколько именно ты.

– Почему?

– Он теневой владелец «Запасного колеса» – конкурирующей с нами фирмы, как тебе это известно. Ты ему давно был поперек горла.

– Ясно…

Роман понял, что все ещё судорожно сжимает в руках телефон и испытывает непереносимо острое желание позвонить. Немедленно. Только уже вовсе не в полицию.

– Ты собираешься звонить или нет? – спросил Костя. – Надо бы сообщить о несчастном случае.

– Несчастном случае? – издевательски выгнул бровь Роман.

– Ну да. Пусть на земле войдёт в протоколы именно эта версия. А в аду с меня уже спросят за все – так что одним грехом больше, одним меньше… – усмехнулся младший брат криво, но тут же резко посерьёзнел. – Я рад, что ты цел и что все… получилось так. Я не мог тебя потерять, мой идеальный старший брат. Кто тогда стал бы распинать меня, как обычно, за все мои недостатки?

Роман выдавил из себя слабую улыбку в ответ на эту шутку, но оба они знали, что «как обычно» между ними ничего уже не будет никогда.

Часть 2. Глава 10

Впервые за долгое время Арина чувствовала себя в безопасности, и с каждым проведённым в доме Горянской днём понимала, что меняется и Кир. Она даже не понимала, насколько он был напряжён до этого момента. Но видела, как мальчик становится всё более открытым и всё больше проводит времени с бабой Лизой, как он называл Горянскую, хотя последняя была категорически этому не рада.