Спасти род. Том 2 - Кирилл Сергеевич Довыдовский

оставлял для воображения. Тоже, кстати, влияющую: стихийницу третьего ранга. Да и грудь была примерно того же размера.

— Испорчу — расплачусь, — ответил я спокойно.

— Ха! Надо же какой уверенный! — подколола она. — А вдруг там дорогое все? Не по твоему карману?

— У тебя у самой что ли на нее виды? — хмыкнул я.

— А что, осуждаешь? — шире прежнего заулыбалась она. — Вполне возможно, и, поверь, ты мне не конкурент.

Дав понять, что разговор закончен, она двинула прямиком к «дорогой», виляя бедрами так, что… в общем, это явно был еще один подкол. Я сразу понял, что заговорила она со мной не случайно, и что эти двое были знакомы. Cудя по паре занятых шезлонгов рядом с длинноногой, даже пришли вместе.

В другом случае я бы, наверное, оставил все это без внимания, но… осторожней надо с не выспавшимся Мастером Перемен.

— Приятно было познакомиться, Марина, — бросил я ей вслед.

Та тут же резко развернулась. На одно короткое мгновение у нее на лице отразился… нет, не испуг. А готовность к действию. Спустя всего секунду ее лицо приняло прежнее ехидное выражение, но я выводы сделать успел.

— И с чего ты взял?

Ни с чего. В Книге Перемен прочитал. Ее, правда, звали не Марина, а Мария. Марина — я специально сказал, в качестве мести. Уж если я что-то знал про Марий, так это то, что все они дружно ненавидели, когда их называли Маринами.

— Не знаю, — пожал плечами я. — Мне кажется, ты выглядишь как Марина. Не угадал?

— Нет, Сеня. Мне кажется, ты как Сеня выглядишь. Не угадала?

Я улыбнулся:

— Угадала! Я и есть Сеня!

— Клоун ты, — бросила она уже с раздражением.

И больше ничего не сказав, вернулась к подруге. Они о чем-то быстро переговорили, потом длинноногая украдкой бросила на меня взгляд, и в итоге даже не поплавав они обе ушли.

Хм…

Глава 13

Уж на что сам Манн был мужиком немаленьким, Стефан Хуммельс даже на его фоне показался просто горой, а не человеком. Причем дружелюбной горой. При этом широкое открытое лицо немца, да и вообще вся манера мгновенно к себе расположили.

— Командир, — почти всегда серьезный Манн не сдержал улыбки. — Рад ви…

— Старина! — Хуммельс с размаху заключил тренера в объятья, переломив того по середине. — Схуднул-то как!

— Это ты, кажется, раздался…

— Враки! — тут же «возмутился» немец. — Наговоры завистников!

Отпустив друга — их с Манном явно многое связывало — Хуммельс перевел взгляд на нас.

— Твои ребятки?

— Да, Михаил, Лена и Оливер, — по очереди указал на каждого Манн. — Оливер у меня уже пару лет занимается. Лена с Михаилом недавно присоединились, но у них школа хорошая. Это землевладелец Стефан Хуммельс, мой старинный друг. Сейчас старший инструктор по боевой подготовке Клана Нойер.

Здоровяк с явным одобрением окинул взглядом долговязого и крепкого Оливера, на нас же с Софи посмотрел как будто даже с разочарованием:

— Мелковаты, конечно…

— Чем больше шкаф, тем громче падает, — сказал я.

Немец тут же уперся в меня взглядом… а после расхохотался во все горло.

— Это точно, парень! Настрой, я вижу, боевой! За мной!

Разговаривали мы уже на территории Академии Управления, которая своим размахом превосходила даже спортивный центр Феллеров. Дорожки и тропинки, петляя между вековых дубов и сосен, взбираясь на мостики и ныряя под них же, соединяли между собой многочисленные тонущие в зелени корпуса. Судя по тому, как уверенно Хуммельс выбирал места для поворотов, в Академии он был не первый раз. Да и обилие русских присказок в его колоннисе на это намекало.

— Все-таки мы сюда попали, — сказала в какой-то момент Софи с грустью в голосе.

Да, у Фэнсов с этим местом много было связано. Алексей с Анастасией не просто здесь учились, они вообще тут познакомились.

— Конечно, — ответил я. — Я ж тебе говорил.

— Ну да…

В плане знакомств место и правда было примечательно. За несколько минут я замтил аж двух четвертых рангов. И если один выглядел вполне себе стариканом — видимо один из преподов — то мрачный паренек, прошедший мимо уткнувшись в книгу, выглядел не сказать чтобы старше меня.

Свернув в очередной раз, Хуммельс остановился в тени двухэтажного… особняка. Просто офисом это средоточие комфорта и ненавязчивого дизайна язык бы не повернулся назвать.

— Принимать будет комиссия номер восемь, — сказал немец. — Ничего не бойтесь, главное, покажите свой максимум. Помните, что конкурс проводит Академия Управления. Займете место в первой полутысяче — и обеспечите вашей Школе повышение ранга. Сможете выступать в соревнованиях более высокого уровня.

— Разве это не самый высокий уровень? — спросил я.

— Я имею ввиду — от своей Школы.

— А… понятно.

Хуммельс в ответ кивнул, бросил взгляд на часы.

— Начало… через десять минут. Ни пуха, ни пера, ребята. Манн, по окончании наберешь меня?

— Да.

После немец пожал руки мне и Оливеру, с улыбкой чуть поклонился Софи. Последним хлопнул по плечу Манна и сразу ушел.

— Заявка от Нойеров? — спросил я Манна.

— Иначе бы нас не допустили, — ответил он. — Нойеры в прошлом году вошли в первую сотню конкурса, так что в этом у них сразу три места. Одно из них отдали нам.

— Но если мы что-то займем… — протянула Софи.

— На вас это никак не отразится, — перебил ее тренер. — Призы и награды для участников и для Школ — отдельные.

— Ясно…

Сестра бросила на меня взгляд, я же нахмурился. Нойеры (6)… нет, не в них дело. Раз Школа Стихий свое получит, то в этом плане все нормально. Меня задели слова Хуммельса про пятисотое место. Манн ему наверняка рассказывал о нашей заявке, а значит… реальный уровень конкурса был намного выше того, на который я рассчитывал.

— Какое нужно место занять, чтобы пройти дальше? — спросил я.

— Двухсотое, — ответил Манн, не вдаваясь в подробности.

И, главное, винить его тут было нельзя. Он наверняка специально пытался раньше времени нас не обескураживать. И если посмотреть как та же Софи скуксилась после слов Хуммельса, то тренер все правильно делал. Но в итоге все равно ошибся. Так тоже бывает.

— Ладно, — сказал я в итоге. — Сделаем.

— Уверен? — посмотрел на меня Манн.

— Да, все отлично, — ответил я.

* * *

«Комиссия номер восемь» состояла из трех влияющих: «Бенедикта Хивена», «Екатерины Георгиевой» и «Павла Соловьева». Все согласно табличкам на столе. Хивыен был системником средних лет в очках, Георгиева и Соловьев — стихийниками. Женщина была чуть постарше, когда мы вошли, она просматривала бумаги у себя на столе. Соловьев — самый молодой