Дело о трех рубинах - Георгий Персиков

Мария достала из-за пояса юбки револьвер и протянула Георгию. Он взял оружие, прицелился и нажал на спуск. Выстрела не последовало.

– Надо же, осечка, патроны отсырели! – горько усмехнулась Очеретина.

– Ничего, ничего, – зашептал Родин. Он перекрестился и снова, прицелившись, нажал на спуск.

Выстрел. Лорд вздрогнул и медленно соскользнул со стула. Георгий помог Марии спуститься со скалы, и они подбежали к лежащему на полу беседки англичанину. Кровь темным пятном окрасила пиджак. Борода умирающего задралась, и Георгий с ужасом увидел знакомые черты.

– Борис! Это же Борис… – застонал Родин и начал расстегивать пиджак брата. Пуля прошла над сердцем. Очеретина предусмотрительно выудила рубин из кармана Бориса и спрятала у себя.

– Господи, я убил брата…

Слуги уже бежали от замка, сверху раздавались крики. Борис зашевелился и открыл глаза.

– Послушайте, я выполнил свою часть операции… Если Германия прекратит помогать Японии, то мы можем использовать войска с западной границы. Мы разгромим микадо и одержим победу на Дальнем Востоке, – Борис закашлялся, струйка крови потекла из уголка рта.

– Но тогда же англичане нападут на Россию, – заволновался Георгий.

– Пусть нападают. С Англией мы справимся, у меня есть то, из-за чего Германия вынуждена нас поддержать. Вот оригиналы фотографий… пластины… возьмите во внутреннем кармане… я подменил пакет. Тогда… мы сможем управлять кайзером. А… вместе с ним мы сможем управлять всем ми… – Борис закатил глаза. – Бегите же, черт бы вас побрал!

– Где рубин? – Родин зло посмотрел на Марию, она, покопавшись в складках юбки, вытащила камень. Он забрал его. – Вот, возьмите фотографии и спрячьте у себя, смотрю, у вас это хорошо получается. Да, и бегите так же, как забрались сюда! Прямо по веревке… мы догоним!

Очеретина бросилась к зарослям, а Борис снова зашептал:

– Проваливай, дурачок! Вас, если поймают, повесят как шпионов! А я свалю все на японских диверсантов, это еще один повод рассориться с микадо! Беги, Енька, беги! Это приказ!

Из его рта снова вылетели капельки крови.

– Погоди, брат, – улыбнулся Георгий. – Рубин вещего Олега? Останавливает кровь?

Он медленно приложил камень к ране, и… – о, чудо! – кровотечение остановилось!

– Тогда это и впрямь поможет цесаревичу! – улыбнулся он. – Ты настоящий герой! Ты всех нас спас! Ты спас Россию! Прости, брат! – Георгий поправил парик Бориса и оглянулся. Очеретина уже подбегала к заросшей хмелем скале. Молодой доктор бросился за ней.

– Дурачок ты, Енька, – едва слышно прошептал Борис. Кровь снова полилась из раны. – Какой еще вещий Олег… Обычный камень из антикварного, правда древний… Но Россию мы все же спасем…

Слуги окружили раненого, и Георгий, с облегчением хватаясь за тонкий шнур, вдруг понял, что, несмотря на все их просчеты и ошибки, операция была выполнена практически безукоризненно. В их руках оказались не только пластины снимков, которыми можно управлять немецким кайзером. Они стали обладателями древнего мистического сокровища, которое вернет здоровье больному цесаревичу Алексею и отвадит от двора придворных целителей, которым иногда излишне доверяет несчастная государыня. Это, без сомнения, вернет силы и уверенность самому императору и снова возвратит нашему государству былое могущество.

Осталось лишь добраться до явочной квартиры и передать пакет в нужные руки. Уже завтра дипломатическая почта ляжет на стол Николая – и ход истории будет изменен окончательно и бесповоротно. В нашу сторону. В сторону великой России!

Милостивые государи!

Ознакомился со служебной запиской, представленной руководителем секретного разведочного отдела Главного управления Генерального штаба. Пришел в недоумение.

Предоставленные вами фотографии моего кузена, кайзера Германии, даже не стал смотреть. Бросил пакет в камин, не открывая. Как бы греховен ни был Вильгельм, но это его личное дело, и мы не можем унижать себя тем, что будем строить наши военные замыслы на хамовом грехе – подглядывании в замочную скважину за помазанником Божьим.

Я нахожу нынешние методы российской разведки неприемлемыми для цивилизованного ведения войны, равно как и для христианского государства. Лучше пасть с верою в Господа, как наши храбрые пращуры, чем победить бесчестными шпионскими методами.

Ваше предложение отказаться от дружбы с Германией и ценою шантажа оголить западную границу также недопустимо. Если же мы снимем войска с запада и двинем их на восток, то тем самым будем открыты для возможного удара со стороны Англии. А англичане не преминут немедленно атаковать, Лондон так и не успокоился после Гульского инцидента.

Поражение с японцами Россия выдержит, но после второй Крымской войны уже не оправится.

Да будет вам известно, милостивые государи, что нами подписан секретный русско-германский союзный договор, содержащий обязательства о взаимопомощи и незаключения сепаратного мира с одним из общих противников Я также собираюсь предпринять необходимые шаги к тому, чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить ее присоединиться к нему.

Таким образом, ваши попытки спасти Россию чуть было не привели к обратному результату. Это ли, милостивые государи, тот самый последний шанс, что наша разведка так долго разрабатывала и готовила?

Засим я не могу отказать г-ну военному министру генерал-адъютанту Сахарову в его прошении о немедленном увольнении и принимаю его отставку сегодня же.

На все воля Божия. И уж если нам надлежит проиграть противостояние с Японией, то не должно забывать: на павшего льва набросятся шакалы.

Тем более следует опасаться данайцев, дары приносящих. Я признателен господам агентам за преподнесенный целебный рубин, тем более принадлежащий самому вещему Олегу. Однако я не могу пожертвовать безопасностью России ради здоровья цесаревича – замечу, выторгованного языческим колдовством, а не ниспосланного благодаря моим молитвам. Тем более что Божий человек Григорий, который с недавних пор помогает наследнику, посоветовал выбросить «красный камень» в реку – слишком в нем много, по его словам, невинной крови. И я последовал его совету.

Тем не менее агентов, выполнивших сие задание и, бесспорно, рисковавших своими жизнями на благо отечества, надлежит повысить в чине и представить к награде.

Николай