Крестоповал. Война совести - Альберт Байкалов

«Нет, – рассуждал Матвей, – будут искать способ избавиться от меня так, чтобы никто не понял, что это их рук дело».

Тем временем появившиеся старообрядцы закончили возиться с Петром и теперь о чем-то говорили с бандитами, которые безуспешно пытались завести его автомобиль. Машина была исправна. Значит, не хотят. Матвею сразу стало ясно – Хвастун теперь будет использовать любую возможность, чтобы оттянуть оказание помощи раненому Петру специалистами. Ведь стоит парню прийти в себя, как он наверняка все расскажет. Хотя одна из пуль прошла по касательной в голову, но наверняка основательно его контузила. Матвей не понаслышке знал, что после таких ранений можно и вовсе забыть все.

Наконец до слуха донесся звук работающего двигателя, и скоро на берег выехала грузовая «Газель». Приехавший на ней Леонтий без лишних расспросов и разговоров загрузил в кузов сына. Туда же старообрядцы перенесли и Матвея. Он хорошо слышал, как бандиты наперебой стали рассказывать убитому горем родителю подробности случившегося. Но надо отдать Леонтию должное: он не только пальцем не тронул Матвея и не сказал в его адрес даже слова, но и цыкнул на ябед, которых попросил быстрее занять места в кузове.

Матвея уложили на матрацы между левым бортом кузова и раненым. Парень так и не приходил в себя. Матвей отчетливо различил даже запах усевшихся рядом с головой Клима и Хвастуна. Приехавший с Леонтием гонец, как самый молодой, занял место в кузове, а его старшие товарищи – в кабине.

До деревни Матвей доехал без приключений. Только когда машина въехала задом в ворота знахаря, он застонал и открыл глаза. Сделал это специально, едва понял, что старообрядец уже выбрался из кузова.

– Очухался, гнида, – негромко, с разочарованием сказал Хвастун.

– Везучий, гад, – плюнул себе под ноги Клим.

Загремел упавший задний борт. Кто-то потрепал Матвея за ногу:

– Эй, мил человек, хватит отдыхать, пора и честь знать, вставай!

Он медленно сел.

Хвастун и Клим спрыгнули на землю. Морщась и постанывая, Матвей последовал за ними. Машина стояла, наполовину въехав во двор дома, где жил знахарь. Мужик с рыжей бородой сразу схватил Матвея за плечо и развернул в сторону калитки. С трудом передвигая ногами, Матвей прошел через собравшуюся на улице толпу.

– Ирод! – прошептала какая-то женщина.

– Ишь каков! – качал головой убеленный сединой старик.

Матвея провели к дому Леонтия и, подталкивая в спину, направили на хозяйственный двор.

Здесь появился и сам Леонтий. Тяжело дыша, он поднялся по ступенькам амбара, повозившись с замком, толкнул дверь и посторонился:

– Заходь!

Матвей подчинился. Он не видел смысла сейчас даже пытаться что-то доказать. Его все равно слушать не будут. Теперь в глазах этих людей он утвердился в роли хитрого и жестокого злодея.

Шагнув через порог в прохладную темноту амбара, Матвей различил запах пыли, муки и пересохшего дерева. Дверь с грохотом закрылась. Несмотря на то что сам амбар был длинным, эта его часть была отделена от остальной бревенчатой перегородкой. На невысоких полках вдоль стен ничего не было. Два небольших, размером с ладошку, оконца располагались почти под самым потолком.

Матвей прислушался. За дверью Леонтий кому-то давал указания:

– Злодея без моего ведома не открывать, никого, кроме меня и Никиты Лукича, к нему не пускать.

Матвей наконец двумя рывками освободился от веревки, свернул ее и бросил на полку. Сам сел рядом. Руки ныли в плечах и суставах. В затылке пульсировала в такт сердцебиению кровь. Все тело болело.

Он задумался. По всему выходило, что Марта находится в деревне у кого-то дома. Возможно, у Никиты. Почему она без сознания? Неужели эти два негодяя все-таки нашли ее и надругались?! От этих мыслей он вскочил и заходил из угла в угол помещения. Что делать? Как быть дальше? Ясно одно – больше сидеть сложа руки нельзя. Если сейчас, отвозя сына в больницу, Леонтий наведается в милицию, Матвею уже не отвертеться. Дальнейшие события можно просчитать на раз. Как только здесь появятся представители власти, Хвастун со своим дружком Климом исчезнут. Тогда все беды свалят на него и Марту. Он уже слышал краем уха, будто на нее думают, что она подожгла какое-то сено. Поэтому надо как можно скорее распутать этот гордиев узел, а для этого нужно покинуть амбар.

Матвей оглядел потолок, стены, пол. Все было сделано на совесть. Доска к доске, бревно к бревну. Подошел к двери. Она была так подогнана, что не пропускала ни лучика света. Так или иначе, но что-то нужно было делать. Он взял с полки веревку, вставил в нее одну руку и сел на пол. Выход у него один – через дверь, в тот момент, когда сюда кто-нибудь войдет.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и пяти минут, как снаружи раздались приглушенные голоса, заскрипели ступеньки крыльца. Не теряя времени даром, Матвей отскочил на несколько шагов от двери, встал на колени, вставил пальцы свободной руки в рот и вызвал рвоту. Благо утром от души напился воды. Его еще продолжало рвать, а он уже лежал со связанными за спиной бутафорским узлом руками.

Раздался звон упавшей щеколды, и дверь открылась. Сквозь прикрытые веки Матвей различил в ослепительно-белом прямоугольнике двери силуэт мужчины и стал сучить левой ногой вверх– вниз, словно его били судороги.

– Чего это с ним? – раздался испуганный голос Никиты. – Прохор, Леонтий Спиридонович не трогал злодея?

– Пальцем не касался, – ответил парень. – А что?

– Так умирает, похоже, негодяй! – Никита бросился к Матвею. – А ну, тащи воды! Может, припадочный?

Матвей стал растягивать петли. Вот уже Никита присел перед ним на корточки и слегка толкает в плечо, пытаясь заглянуть в лицо. Есть! Матвей спокойно взял его за запястье руки и дернул через себя. В следующий момент правая рука схватила Никиту за подколенный сгиб. Мгновение, перекат, и Матвей уже сверху на Никите:

– Тихо!

– Ах ты, змей!..

– Я не стрелял в пацана, – продолжая удерживать Никиту, заговорил Матвей, одновременно держа в поле зрения дверь. – И тебе зла не желал. Докажу.

С этими словами Матвей устремился к двери. Как он и думал, ключ торчал в висевшем в петле замке. Секунды ушли на то, чтобы закрыть амбар. Оглядевшись по сторонам, Матвей бросился в огороды, за которыми начинался спасительный лес.

Увидев причинившего столько горя человека лежащим на полу амбара в луже рвотных масс, Никита не на шутку испугался. Отчего-то он сразу подумал, что это так избил пленника брат. Тогда не миновать ему суда. В Америке за такое и на электрический стул усадить могут.

Однако, едва он попытался заглянуть болезному в лицо, как тот, ловко извернувшись, ухватил его за руку, подтолкнул хитрым движением под коленный сгиб и перебросил через себя.

«Ну вот и мой конец пришел!» – мелькнула тогда у него мысль. Но вместо того, чтобы начать душить, злодей вдруг сказал, что он ни в чем не виноват и докажет это…