Дискорама - Алекс Орлов

— Что это значит?

— Пять лет назад в Бингвардене вы прочитали курс лекций…

— А вы были моим слушателем.

— Да, я был одним из ваших слушателей, и метод, которым я сегодня воспользовался, вы разъясняли особо.

— Но подразумевалось, что его можно использовать для агентов, которых требуется выдернуть из критической ситуации, когда им угрожает опасность.

— Я лишь слегка доработал ваш метод, сэр. Таким образом, мы оказались в одной тарелке.

— И вы надеетесь, что я, испытывая к вам благодарность на подсознательном уровне, пойду вам навстречу и помогу в каком-то деле?

— А почему нет, сэр, я же не частная лавочка, мы работаем в одном управлении.

— Я… — Танжер вздохнул, подбирая слова. — Что вы хотите?

— У нас появилась проблема — незакрытое дело. И у нас нет возможности его закрыть, потому что мы не располагаем той оперативной независимостью, которой располагаете вы, сэр.

— Ликвидация? — угадал Танжер, посматривая на пустой зал кафе.

— Да, сэр. Совершенно случайно мы вышли на одного субъекта, который, как выяснилось, уже весьма знаменит и наследил во всех архивах управления. Уверен, что вы о нем тоже слышали…

— Кто он?

— По одной версии — Отто Тирбах…

— Не знаю такого.

— По другой — Джек Стентон.

Джарвес внимательно следил за реакцией полковника и сразу понял, что попал в цель. Танжер вздохнул и лениво огляделся.

— Где вы сейчас работаете? Я имею в виду район…

— Район Лоусона, сэр.

— Значит, туда этого Джона Стентона и перебросили. Там и нужно его ловить.

— То есть вы мне поможете, сэр?

— Помогу, — кивнул Танжер и облокотился на стол. — Но с одним условием…

— С каким? — спросил Джарвес, подаваясь вперед.

Вместо ответа Танжер заехал ему с правой прямо в

глаз, и Джарвес свалился на пол вместе со стулом.

— В чем дело, господа? Мне вызвать полицию?! — воскликнул явившийся на шум официант.

— Нет-нет, приятель, просто я поскользнулся, — заверил его Джарвес, поднимаясь и держась рукой за подбитый глаз.

Официант поставил ему стул, и он сел, улыбаясь через силу. Потом попробовал кофе и, когда официант ушел, приложил к глазу холодную вазочку с мороженым.

— Честно говоря, я предполагал что-то вроде этого, сэр.

— Вот и отлично. Значит, никаких обид, — усмехнулся Танжер, пробуя свой кофе. — Кстати, я вспомнил тебя. Ты Джарвес Форт, правильно?

— Ну у вас и память, сэр!

— И, судя по ухваткам, ты уже капитан…

— Да, сэр, в самую точку.

— Что ж, попробуем тебе помочь, капитан Форт. На роль исполнителя у меня есть хорошая кандидатура.

60

Дорога была скверная, на ней то и дело попадались булыжники, ямы с водой и упавшие деревья, через которые внедорожник перескакивал играючи, однако дама на заднем сиденье морщилась и, вцепившись в сумочку, бросала по сторонам недоуменные взгляды, тогда как водитель тайком разглядывал ее в зеркало заднего вида, особое внимание уделяя высокому бюсту и голым коленкам.

Дама была из дорогих, и водитель понимал, что не посмеет обмолвиться с ней даже словом, не рискуя тут же получить в морду, а то и схлопотать пулю, ведь он возил таких людей, которые не раздумывая пускали в ход пистолет.

Его не всегда об этом предупреждали, но часто он догадывался.

Обычно его утренняя разнарядка звучала примерно так: «Эй, Лирник, сегодня отвезешь одного человека. Он парикмахер. Вот по этому адресу — тут все написано…»

А потом к нему в машину садился такой бизон, что хотелось доставить его поскорее и бежать подальше.

Но в этот раз Лирник был доволен. Он посадил пассажирку на железнодорожной станции, чемодан при ней оказался совсем маленький, и ругаться она была не приучена. Лишь сказала что-то вроде «да поезжай уже, грязнуля!». Но это же не ругательство, это так — словесный оборот.

Машину подбрасывало на каждом ухабе, пассажирка подпрыгивала вместе с сиденьем, и Лирник ловил этот момент в зеркале, кусая губы и надеясь хоть раз увидеть ее белье. Небось дорогущее! Одни ее часики тянули на целый внедорожник, а еще сережки, цепочка с кулончиком, ну и сукно на пиджачке — сразу видно, не солдатское сукно, мануфактурное.

— Смотри же на дорогу, урод! Мы сейчас куда-нибудь врежемся! — воскликнула пассажирка на очередном ухабе, и Лирник понял, что сладился.

— Прошу прощенья, мадам, смотрю на дорогу… — заверил он, и они поехали ровнее, хотя ему очень хотелось взглянуть на ее коленки. Ох и дамочка! Ох и стоит!

От шоссе до рыбачьего домика езды всего-то было минут сорок. Казалось, что любой простак забредет сюда с дороги, но Лирник знал, что все не так просто и здесь имелась засада для тех, кто не понимал вывески «Проезд запрещен, частная собственность». И сунься сюда посторонний, мигом оказался бы в озере вместе с машиной.

Как-то Лирник решил здесь порыбачить, пока главный с пассажирами свои дела прокручивал. Рыбачил-рыбачил, да и вздумал понырять с маской. Так с первого нырка насчитал три автомобиля с пассажирами в багажнике, но никому, конечно, ни слова, ни полслова. Даже коллегам и друзьям, чтобы самому не оказаться на дне озера. Так-то.

У домика под каштанами машину встретил Бек. По мнению Лирника, страшный человек. По его глазам не догадаешься, о чем думает, да и пистолета при нем нет, только узкий кинжал на поясе. Страшный человек.

— Здравствуйте, мисс Роджерс! Хорошо доехали?

Бек сам открыл дверцу и поклонился, но Лирник

видел, что эту мадам он не любит. Сказать больше — презирает.

— Не кривляйся, — буркнула пассажирка и, выйдя из машины, зашагала к домику.

«Ох и задница! Ох и рулит!» — мысленно восхитился Лирник, пока совсем рядом не увидел лицо Бека.

— Тебе чего?! — испугался он.

— Ничего, — ответил Бек. — Жди.

61

Танжер встретил агента в большой комнате, сидя возле камина за большим, накрытым скатертью столом, на котором стояли коньяк и белое вино «гинасси». Именно его обычно предпочитала Грейс.

Из закусок было блюдо с жареной озерной рыбой, кислый соус, вазочка со свежими булочками и рыбный бульон, сваренный из щучьих плавников.

Танжер знал все прихоти своих агентов. По крайней мере — самых важных.

— О, Джефри! — воскликнула она и, раскинув руки, бросилась ему на шею.

— Обожаю тебя, дорогая, — сказал он, прижимая ее к себе. Такая у них была игра.

Потом они по-родственному поцеловались, и Танжер усадил гостью в кресло, а сумочку она поставила рядом — на пол.