Цель оправдывает средства - Алексей Фомичев

А потом махнул рукой:

– Начали!

Двое анкиварцев, выпрягавших лошадей из повозок, упали первыми, схлопотав по нескольку пуль в грудь. Третий в этот момент сидел на корточках, и его не зацепило. Среагировал он с похвальной скоростью, падая вбок и перекидывая карабин из-за спины на грудь. В этот момент бухнул сдвоенный взрыв у крыльца дома.

Разведчик дернулся, повернул голову и не увидел Марка, вылетевшего из-за угла. А когда заметил движение, было поздно. Короткая очередь прошила плечо и локоть анкиварца и разворотила ствольную коробку карабина. Удар носком ботинка бросил его в забытье. Марк, следуя старой привычке, одного врага брал живым. Хотя и здорово поцарапанным.

Со своим заместителем Огрип столкнулся у лестницы на второй этаж. Тот буквально слетел вниз и, глядя на командира широко раскрытыми глазами, заикаясь, выпалил:

– С-сработка! Сигналы в эфире!

Огрип на миг опешил, потом круто развернулся и заорал во всю силу легких:

– Тревога!

Но его крик потонул в разрыве гранат. Одна из них жахнула на крыльце, и ударная волна швырнула Огрипа прямо на Дибурски. Вдобавок осколок впился в ногу. Унтер-официал застонал, закусил губу и попробовал отползти в сторону. Уши уловили треск очередей на улице и чьи-то гортанные выкрики. И хотя язык был незнакомым, Огрип сообразил, что это звучат слова команд вражеской группы захвата. Прозевали!..

Дибурски довольно быстро выбрался из-под тяжелого тела начальника, вскочил на ноги и подхватил Огрипа под руку:

– Вставай! Отходим.

Еще одна граната залетела в коридор, ударилась о стену и сдетонировала за спинами разведчиков. Лестница, сделанная из толстых досок, частично погасила энергию взрыва и приняла на себя осколки. Но анкиварцам все равно досталось. Они опять упали, а когда немного пришли в себя, в проеме коридора уже мелькали силуэты бойцов противника…

Динек, четырнадцатилетний сын конюха, нарочно выкроил минутку, чтобы тайком подсмотреть, как одна из кухарок отошла к задку и, присев в лопухах, высоко подняла юбку. Он делал это уже трижды, и каждый раз при виде обнаженного женского тела у него сладко ныла грудь, а во рту пересыхало. И еще постоянно тяжелело в паху. Динек знал, что с ним происходит, старший брат как-то просветил. И даже предложил стать настоящим мужчиной, переспав с одной из служанок. Но тогда Динек отказался.

Сейчас, глядя, как кухарка поправляет на себе одежду, он твердо решил сегодня же испробовать то, к чему его подбивал брат. И может быть, с вот этой девкой. Если даст.

Насладившись зрелищем, он вышел обратно во двор и хотел уже было идти на конюшню, когда у крыльца вдруг что-то громко ахнуло.

Динек испуганно рухнул на колени, зажимая уши руками, и увидел, как из-за сарая и из-за конюшни вылетают незнакомые люди с какими-то железками в руках. Как падают на землю приехавшие недавно торговцы. Чужаки перемещались с какой-то сказочной скоростью, словно были не людьми, а ночными вестниками богов.

Потрясенный Динек так и остался сидеть, наблюдая, как чужаки снуют по двору, вытаскивая из дома тела торговцев, как быстро выносят их вещи, как пинками гоняют визжащих кухарок и слуг.

Когда хозяин двора Хизесар попробовал встать на пути одного из них, его просто оттолкнули в сторону, но, против ожидания, не убили. Из чего Динек заключил, что нападавшим нужны только торговцы и их вещи.

«Значит, нас не убьют», – решил он, и ему немного полегчало.

– Антон, Марк, наверх, за вещами! Артур, Толик, на нас трупы.

– В конюшне один недобитый. Язык.

– Вяжи его и к повозкам. Толик, где ты там?!

Только отгремели выстрелы и ветер не успел развеять пороховую гарь, а мы уже занимались обычным для таких случаев делом – собирали трофеи. Сегодня к ним надо приплюсовать трупы анкиварцев. Нельзя оставлять их здесь. Такие вещи не для глаз аборигенов…

– Возьмем их повозки. На одну тела, на другую оружие и снаряжение. Их установку сунем к нашей.

– Кони сдохнут.

– Не сдохнут. Тут пути на полчаса. Вон курганы стоят. Куда прешь, идиот? Уматывай отсюда, пока цел!

Это уже местному. Какой-то парень, видимо, из слуг, окончательно ошалевший от увиденного, шарахнулся под ноги Сереге, и тот прогнал его, дав подзатыльник.

Как мы никого из посторонних не завалили – вот вопрос. Хотя двор был почти пуст, но несколько человек сновали по своим делам и в момент штурма бросились кто куда. Кое-кто прямо на парней.

Одного таки приложил Толик, когда тот решил предотвратить нападение с дрыном в руках. Что ему взбрело в голову, сказать трудно. Сейчас вон лежит в пыли, дергает руками и ногами и кашляет. Приходит в себя. Толик зарядил ему ногой в живот.

Остальные вели себя более предусмотрительно и уцелели. Вроде…

– Куда эту дуру?

– Ставь на любую повозку. Потом на нашу перегрузим.

Марк и Антон вынесли из дома установку разведчиков. Оба матерились во весь голос. Аппаратура анкиварцев весила больше сотни, и тащить такую тяжесть по узким ступенькам не очень удобно.

– Давайте живее. Надо сваливать отсюда, пока кто-нибудь не заявился. Лишние свидетели не нужны.

Серега дотащил к повозке за ноги очередное тело, бросил его, вытер пот со лба и сплюнул:

– Блядь, она заткнется или нет?

Это он о здоровой псине, сидевшей на цепи возле длинного сарая. Эдакая животина килограммов на восемьдесят весом, в два раза крупнее овчарки, с крокодильей челюстью и куцым хвостом.

Сейчас псина, конечно, не сидела, а, натянув до предела цепь, оглашала двор громким лаем. Старалась на совесть, аж слюна с зубов капала.

Пленник в сознание так и не пришел. Правый рукав потемнел от крови, сквозь разорванную одежду видно мясо и кости. Как не оторвало всю руку?..

Я вкатил ему обезболивающей из чудо-аптечки, залил раны кровоостанавливающей пеной, пристегнул здоровую руку к ремню и потащил к повозке. Выживет – хорошо, нет – и ладно. Ему все равно жить до допроса.

Через несколько минут, когда мы все еще носились по двору, на крыльцо выплыл хозяин дома. Его чуть не сшиб Марк, вытаскивавший из комнат вещи анкиварцев. Не очень вежливо пихнув замершую тушу, локтем отодвинул его в сторону. Хозяин послушно отступил, протянул руки и что-то залепетал.

– Отъе…ись! – рявкнул Марк. – Не до тебя.

Глаза у хозяина были, без преувеличения, квадратными. Наше появление, короткая стычка, быстрая смерть постояльцев и шмон, какой мы навели, ввели его в состояние ступора. Он даже не мог членораздельно сказать, что хочет.

– Эй, дядя, – похлопал я его по плечу. – Все нормально, тебя не тронем. Это наши дела. Ты лучше собаку успокой, надоела. Понял?

Он посмотрел на меня взглядом кролика перед удавом, но послушно пошел к собаке, опять едва не попав под ноги парням.