Палеонесская дева - Сергей Богатков

ни разу её в глаза не видел. Камилла списала это на то, что его родители, возможно, сочли бы подходящей партией иметь Амелию в качестве супруги Харольду. Хоть у Рокстерли и не было сильных союзников, древний знатный род оставался на слуху у многих. Одно время поговаривали, что Норберт и Грейнор были прямыми потомками самого Малеона по мужской линии. Впрочем, какие только слухи о Норберте не ходили, в том числе и о благословении. Возможно, он сам их и распускал. Но как бы там ни было, объединение двух великих семейств Уокденов и Рокстерли принесло бы первым только преимущества. Другое дело, что найдется множество других девушек ничуть не хуже.

Ещё не понятно, кто сподобился распускать слухи о самой Камилле. При отсутствии Амелии, ни у кого не было особого смысла ей вредить. Или, по крайней мере, она не была так дальновидна.

Когда Камилла и Амелия вернулись в главный зал с пустыми руками, принцесса уже завтракала за столом, восседая на том же самом месте, что и вчера. На ней было легкое оранжевое платье, пальцы аккуратно обмотаны, а волосы красиво уложены. Вид уже совсем другой, хоть и не скажешь, что это сама принцесса из города масок и цветов. Не слишком броско и не слишком бедно. То, что надо, чтобы не привлекать лишнего внимания. Рейнильду стоит поблагодарить за хорошо проделанную работу. Похоже, платье было из её личного гардероба.

Камилла и Амелия сели напротив принцессы и Мирина сразу же засуетились, подавая на стол фрукты, вино и чаши. Предпочтение хозяйки ей были давно известны, а вот Авилина, судя по всему, не смогла толком сказать, что хочет и перед её носом раскинулись самые разные блюда из тех, что были.

Камилла взяла черную виноградинку с тарелки и отправила в рот. Есть по-прежнему не хотелось, но она была уверена, стоило только сказать, что хочется чего-то это тут же окажется на столе. Мирина часто беспокоилась и когда Камилла закрывалась у себя в кабинете работая без отдыха, приносила еду прямо к ней на стол в донжон.

— Спасибо, что поговорила со мной, — тихо поблагодарила принцесса.

Ее взгляд был направлен на Амелию, проявившую вчера больше сочувствия, чем кто-либо. Девочка молча кивнула в ответ и принялась уплетать чесночный хлеб с сыром. А принцесса, осторожно отпив немного вина из своего кубка, поморщилась.

— Что-то не нравится? — не выдержала Камилла.

— Я, конечно, благодарна за гостеприимство, но как вы пьете эти помои? — бесстыдно возмутилась принцесса. — И чем ваш стольник вообще занимается?

Камилла удивленно вскинула брови, а Амелия поспешила пояснить:

— Это специальный человек, который отвечает за алкогольные напитки в больших домах. Правда, у нас его нет. Последний раз стольник был здесь, когда провинцией правил отец.

Авилина подозрительно посмотрела на вино в своей чаше.

— Может, мы и живем скромно, но нас всё устраивает, — сказала Камилла. — Не нравится — не пей.

Авилина искоса взглянула на Амелию, пытаясь понять правда ли её всё устраивает так же, как и управительницу, но лицо девочки осталось беспристрастным. И всё же Камилла почувствовала неловкость. Несомненно, Амелии лучше жилось с родителями, чем с ней. Девочка даже не знает о том, что Камилла продала один из особняков Рокстерли вместе с землей, чтобы разобраться со всеми долгами Оливии перед торговой гильдией Гальрада.

И хотя в казне Рокстерли были деньги, вся эта жизнь на показ не пришлась Камилле по нраву. Лорды и их вассалы привыкли тратить золото на пиры, охоту и развлечения, даже если денег особо не имели. А жили они на подати, оброки и налоги простого люда, питаясь тем, что вырастят рабочие на их земле. Конечно, так жили не все, но, как предполагала Камилла, многие.

— Ты закончила? — небрежно бросила управительница принцессе. — Или собираешься есть тут до обеда?

Авилина ничего не ответила. И несмотря на старания Мирины, съела-то всего ничего. Камилла видела готовую карету и заправленных лошадей при входе. А Дориан подоспел к столу как раз вовремя, с десятком вооруженных людей. Он проснулся раньше и успел всё подготовить. Все-таки в организованности сенешалю не было равных, потому он и занимал эту должность по совместительству с командованием личной охраны управительницы. Кивнув Камилле, он молча дал понять, что они готовы выдвигаться.

— Экипаж подан, Ваше Величество, — насмешливо объявила Камилла, поднимаясь из-за стола. — Прошу в карету.

Авилина молча, будто на собственный суд вышла на улицу, а Камилла последовала за ней. Амелия решила их проводить. Они не сказали друг другу ни слова и только перед тем, как сесть в экипаж, Авилина обратилась к девочке:

— Не унывай, мы с тобой скоро увидимся.

Камилла села на привычное место и закрыла дверь кареты, а Дориан с отрядом оседлали лошадей. Повозка медленно тронулась, покидая пределы родного имения. В моменты длительных поездок управительница ждала, пока экипаж спуститься с горы, подъедет к шумному городу и начинала читать какую-нибудь книгу или думать о чем-то отвлеченном. Вот и сейчас она задумалась о том, правильно ли она решила действовать.

Камилла не знала, как подступиться к императору. Точнее знала, но не была уверена, что сможет сделать это правильно. Она много думала о том, за что он её ценил и что в ней такого разглядел. Зная откуда Камилла родом, он как-то спросил, что она думает о жизни простого человека, платящего оброк. Она ответила, что в деревенской коммуне люди объединяются ради выживания. Там к смерти ведет множество дорог. Голод, болезни, неурожайность, засуха, чрезмерные оброки. Коммуна дает защиту, но надеяться следует только на себя, а потому, во время весеннего возделывания работать с восхода до заката. А здесь люди объединяются ради власти и умирают ради неё. Ответ императору понравился. Он спросил, будет ли она кому-то доверять при дворе и услышал в ответ "Нет". Его Величество был заинтересован и не скрывал этого. Говорил, что Камилла вовлеклась в политические интриги Гальрадской знати и в тоже время хорошо понимала нужды простого люда. Может, такой человек — как раз тот, кого не хватало в высших кругах Гальрада. Его терзал нескрываемый интерес, что получится из Камиллы в итоге.

Ее замечали среди других с первых же дней. Она, в отличии от многих знатных дам в красивых платьях-сюрко, подтянутых корсетах и украшениях ходила в широких одеждах, в плаще и при оружии. Среди других дам, она была словно белая ворона, благо никто не смел над этим подшучивать, по крайней мере в лицо. А император, увидев оружие, сказал то, что ей довольно хорошо