Настоящее прошлое. Крушение империи - Роман Злотников

– Идите, молодежь, погуляйте вдвоем, а я с нашей красавицей побуду. Мы же отпустим маму с папой погулять, солнышко?

Она уехала за неделю до нашего отъезда, но оставила Аленке свой московский телефон, категорически заявив непременно звонить, если мы окажемся в Москве.

До конца нашего пребывания в Паланге осталось всего несколько дней, когда на прогулке меня внезапно окликнули:

– Роман? Привет!

Я обернулся. Ко мне с радостной улыбкой приближался невысокий, смуглый, курчавый мужчина со смутно знакомым лицом. Мы с ним точно где-то встречались, но где…

– Я – Вагифов Айхан Алиевич. Мы с вами пересекались в кабинете у Бориса Николаевича.

– А-а-а… вспомнил. Рад видеть Айхан Алиевич. Какими судьбами?

– Да теми же, как и вы, вероятно. На отдых приехал. Проживаю в доме отдыха станкостроительного завода имени Дзержинского, вон там, – он махнул рукой. – Вы как, давно приехали?

– Да мы тут уже третью неделю. Домой скоро…

– Вот как? Покажите, что тут где? Я тут первый раз. В Юрмалу уже несколько раз ездили, а вот в Палангу только в этом декабре получилось путевку выбить.

– Да с удовольствием!

Так что последние несколько дней мы с Аленкой провели в компании четы Вагифовых. Потому что Айхан Алиевич приехал на отдых с женой. Вот так и прошел наш незапланированный и внезапный отпуск.

– Шших… шших…

Я открыл глаза и уставился на стройную фигуру моей жены, занимающуюся зарядкой на фоне широкого окна. Чуть смуглая, медная кожа, не теряющая цвет даже во время самой долгой зимы, стройная фигура, длинная шейка, размеренные махи изящных рук и ног… В прошлой жизни она со смехом называла себя «карманной женщиной», поскольку была всего сто шестьдесят четыре сантиметра ростом, но здесь, как и я, немного прибавила. Сантиметра четыре-пять. И все они, похоже, ушли в ноги и шейку… а еще после родов она чуть-чуть, едва заметно округлилась и теперь больше напоминала не Жизель Оливейру, а Изабель Гулар. На мой взгляд, у первой лицо было чуть поострее, да и фигурка у второй была этак почувственней… Впрочем, эти две модели, по моему скромному мнению, были довольно похожи. Но моя Аленка все равно лучше!

– Шших… шших…

Я некоторое время из-под полуопущенных век любовался женой, продолжавшей зарядку. С этим делом у нас в семье было строго… Вы даже не представляете, на что способен престарелый дед с кучей болячек, внезапно вновь попавший в молодое тело, ради того, чтобы эта самая молодость, ну или как минимум здоровье сохранились на как можно более долгое время. Так что в этой области я в семье был жутким деспотом и тираном. Плотная утренняя зарядка, тренировки по полтора часа минимум три раза в неделю, лыжи по выходным зимой, ежедневные утренние купания летом и все такое прочее были возведены в фетиш! Спрашиваете – а чего это в таком случае в тот момент, когда жена занимается зарядкой, я валяюсь в постели? Хм… хороший вопрос. И справедливый. Дело в том, что-о-о… ну-у-у… короче, я вчера сильно наклюкался. Вот меня и того… похоже, решили сегодня поберечь и не будить. Тем более что подобное со мной случалось пока всего раза три за всю нашу уже весьма продолжительную совместную жизнь. Раз в Питере, на днюхе у Сереги Курехина, раз в Таллине, когда провожали на пенсию старого начальника пароходства, и третий – сейчас.

– Шших! – Моя любимая сделала последний мах ногой и, утерев ладонью вспотевший лоб, двинулась мимо кровати к выходу из спальни. Я коварно дождался, пока она приблизится на минимальное расстояние, после чего рывком набросился на проходящую мимо добычу.

– Рома!

– Ырг… – взревел неандерталец в моем лице, заваливая добычу на «шкуру мамонта».

– Рома, я потная вся! – мне в грудь уперлись кулачки. – Перестань!

Тресь! – трусики полетели в сторону.

– Ромка! Сумасшедший… – тонкие, но сильные ручки, еще мгновение назад упорно отстраняющие меня, дрогнули, и мои губы наконец встретились со ставшими мягкими и податливыми губами жены.

В Москву мы перебрались летом восемьдесят восьмого. Георгий Владиленович выполнил свое обещание и перетянул-таки меня в министерство… Отпустили меня легко. Место начальника пароходства вместо пригласившего меня на работу Арно Каска еще в прошлом году занял Тойво Ниннас, с которым у меня в принципе сложились вполне ровные отношения, но той теплоты, как с Каском, не было. К тому же в Эстонии все больше и больше поднималась волна национализма, как обычно замаскированная стремлением «к свободе», и отношение к русским начало заметно ухудшаться. Ну или оно всегда было таковым, а сейчас просто это стало проявляться куда более открыто. Потому что даже среди круга более-менее близких знакомых появились люди, которые стали демонстрировать неприязнь. А однажды Аленку вообще обругали в парке. Какая-то бабушка. Моя жена присела рядом с ней на лавочку, и бабулька поначалу принялась сюсюкать с дочей на эстонском, но едва ребенок пролепетала что-то по-русски, бабульку будто подменили. Она вскочила и разоралась, забрызгав Аленку с ребенком слюной… Так что в конце лета я взял отпуск и перевез семью обратно в наш городок. А потом вплотную занялся переводом себя в Москву. Нервы потрепать пришлось, но приказ по министерству о моем переводе вышел двадцать седьмого августа. После чего мы, оставив малышню с бабушками, отправились в Таллин собирать вещи и паковать контейнер…

Квартиру в Москве удалось найти только к октябрю. Причем через новых знакомых – чету Вагифовых. Нет, кое-какие варианты были и до этого, но либо неудобные, когда даже до метро нужно было добираться долго и на перекладных, либо необоснованно дорогие. А у меня с деньгами начались серьезные напряги. Потому что, несмотря на мою активную работу, за последние три года мне удалось пристроить всего одну книжку. Притом что, так сказать, «в столе» у меня лежало еще ажно четыре штуки. Ну привык я писать быстро. Не так, как Дарья Донцова, конечно, эта писательница с точки зрения скорости написания – недостижимая вершина, но три книжки в год для меня вовсе не были чем-то из ряда вон выходящим. Хотя последние лет пятнадцать я писал в среднем пару книжек в год… Здесь же в год у меня получалось сделать, дай бог, одну. Но это, по сегодняшним меркам, считалось очень быстрым! Мне даже регулярно пеняли на то, что я мало «работаю над текстом». Что слишком поспешен. Что не прорабатываю сюжеты. А мне казалось, что я, наоборот, пишу слишком медленно… Впрочем, ранее мои возможности были серьезно урезаны тем, что творить приходилось на пишущей машинке. Как же это было неудобно! Любые изменения в сюжете, серьезные правки, редактура требовали полного перепечатывания не только той странички, которую ты правил и редактировал, но всех за ней следующих!!! Я в конце концов дозрел-таки до найма машинисток, потому что перепечатывать пятисотстраничную рукопись в шестой раз из-за вставки небольшого эпизода на десятой странице меня окончательно достало! Но уже под занавес моей работы в пароходстве я сумел ухватить в Финляндии подержанный IBM PC/XT в, считай, полной комплектации – матричный принтер, десятидюймовый монитор и системный блок с клавиатурой и двумя дисководами под пятидюймовые дискеты, на который с матами и при помощи лома и той самой матери мне впихнули-таки первый русскоязычный редактор Lexicon и инсталлировали русскоязычную раскладку клавиатуры. Проблему же отсутствия русских букв на клавишах я решил самостоятельно с помощью наклеенных на них кусочков пластыря, на которых потом шариковой ручкой и были написаны буквы. Так что сейчас я одновременно наслаждался резко облегчившимся процессом работы и ломал голову, куда девать уже пятую свободную книгу, которую писал в настоящий момент…