Игла и нить - Кэри Томас

– Достойный мужчина. Ни один мужчина не достоин чего бы то ни было.

– Даже Аттис?

Эффи рассмеялась, а затем сказала:

– Он самый достойный человек из всех, кого я знаю. Впрочем, это особо ни о чем не говорит.

– А вы с ним когда-нибудь?.. – нерешительно спросила Анна, не уверенная, что вправе задавать столь интимные вопросы.

– Он мне как брат, – ответила Эффи с улыбкой, значение которой осталось для Анны загадкой. – Знаешь, я могу помочь тебе с этим Питером, если хочешь.

– Я не хочу быть с Питером, и я точно не хочу использовать магию, чтобы насильно влюбить его в себя.

– Почему нет? Магия и любовь просто созданы друг для друга. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Пошли. – Эффи вновь потянула ее за руку.

– Куда мы идем? – спросила Анна.

– Я знаю только один волшебный магазин в Далвиче.

Девочка резко остановилась:

– В Далвиче есть волшебный магазин? – Анна не могла поверить, что в райончике, по которому она гуляла столько раз, полном самых обычных людей, может быть что-то волшебное. – Знаешь, я, наверное, лучше вернусь в школу.

Эффи закатила глаза, продолжая тащить за собой Анну:

– Нам с тобой удалось зайти так далеко! Поэтому сейчас не время отступать. Обещаю, мы только войдем и тут же выйдем.

Анна уже успела понять, что обещаниям Эффи верить не стоит, и все же она не могла не признать, что соблазн был велик. На что может быть похож волшебный магазин в Далвиче?

– Мне нужно быть в школе через полчаса. У меня урок. Я не шучу, – предупредила Анна.

Эффи вновь закатила глаза и протянула:

– Ла-а-адно.

По пути к центральной улице района она доели свои круассаны.

– Да, кстати… – Эффи запихнула в рот остатки лакомства, – а что там за история с твоими родителями? Ты вообще о них часто вспоминаешь?

Вопрос застал Анну врасплох. Большинство людей находили эту тему довольно деликатной, а потому обходили вопрос смерти родителей девочки стороной. Прямота Эффи поражала. Анна отвернулась, лихорадочно обдумывая ответ. Стоило ли ей открываться перед девушкой, которую она едва знала?

– Иногда я думаю о маме, – наконец ответила она. – Селена, вероятно, говорила тебе, что ее убил мой отец. – Анна попыталась произнести эту фразу максимально спокойно, как будто это было нечто само собой разумеющееся.

Но тут же отпила из кружки немного чая, чтобы прочистить горло.

– Да, я в курсе. Там вышла какая-то некрасивая история, и в результате твой отец убил твою мать. Селена говорила, они перед этим поругались, – должно быть, причина для спора была веской, черт побери. – (Анна кивнула.) – Тебе не интересно было бы узнать об отце побольше? Ну, отчего он так психанул?

Анна пожала плечами, радуясь, что они были на открытом воздухе. Тема смерти ее родителей была такой клаустрофобной – словно комната, стены которой сжимались тем сильнее, чем больше о ней думаешь. Девочка нащупала в кармане свой науз.

– Полагаю, любовь – дело сложное. – Анна понимала, что отделывается общей фразой.

Где это видано, чтобы любовь закончилась тем, что ты задушишь партнера, а потом вонзишь себе нож в сердце? Впрочем, тетя была уверена, что любовь опасна и разрушительна.

– Полагаю, спорили они не о том, кому предстояло на сей раз выносить мусор. Тебе наверняка хочется узнать подробности.

Анна вдруг ощутила, как напряглась каждая мышца ее тела. Эффи было легко говорить об этом; ей не пришлось расти под гнетом этой мрачной, таинственной, мучительной истории.

– Нет, мне не хочется, – тихо сказала она.

– А мне бы хотелось, – не унималась Эффи.

– Но ведь это не ты осталась сиротой, – коротко ответила Анна. – Ты росла с мамой.

Эффи рассмеялась нарочито громким смехом:

– Да? И где же она тогда? Скорее всего, где-нибудь в России, хотя от моей дорогой мамочки вечно не знаешь, чего ждать. – Эффи произнесла слово «мамочки» с презрением. – Сама она утверждает, что уехала по каким-то магическим делам, но я-то знаю, что она просто сбежала с очередным любовником.

Селена часто потчевала Анну рассказами о своих любовных похождениях, и девочка от души смеялась над различными непристойными подробностями этих историй, но ей никогда не приходило в голову спросить, кто был отцом Эффи и была ли Селена когда-нибудь по-настоящему влюблена.

– А ты… ты… э-э-э… ты знаешь, кто твой отец? – нерешительно спросила она.

– Нет, – ответила Эффи просто, как будто это не имело никакого значения. – Может, он тоже умер, как и твой отец. – (Анна подняла глаза на Эффи, но взгляд девушки говорил о том, что она просто шутит.) – Это маловероятно, разумеется. Скорее всего, это была мимолетная интрижка и он даже не знает о моем существовании. А может, мой отец – он. – Эффи указала на мужчину, быстро идущего по другой стороне улицы. – Или он. – Она кивнула в сторону пожилого мужчины с ходунками; Анна не смогла удержаться от смеха. – Как бы там ни было… Мы на месте!

Анна не раз бывала на этой улице, но никогда прежде не замечала небольшого магазинчика с зеленым фасадом, деревянной дверью и вывеской в витрине, которая гласила: «Старинные вещи и воспоминания». Снаружи магазинчик не выглядел каким-то особенным. Да и внутри его на первый взгляд не было ничего волшебного. Крошечное помещение было завалено всякой всячиной, выстроенной в ряд на полках, покрывающей столы, свисающей с потолка, высыпающейся из сундуков на пол; напольная вешалка была до отказа набита одеждой. Анна попыталась среди всего этого бардака найти хоть что-нибудь странное, но все предметы вокруг были типичными для ассортимента обычного антикварного магазина: одежда, шляпы, ботинки, сумки, посуда, старые фотоаппараты, зеркала, часы и прочая дребедень.

Единственное, что было необычного, – это запах. Пахло не плесенью, старыми духами, лаком для дерева или человеческими воспоминаниями, тщательно собранными и запечатанными, – иными словами, стандартными запахами любой антикварной лавки. Вместо этого в магазинчике пахло… чем-то восхитительным и прекрасным. Чем же это пахнет? Запах был смутно знакомым. Анна попыталась вспомнить, откуда она могла его знать и почему ей казалось, что он жил у нее в самом сердце…

И тут ее осенило.

Это был садик.

Пахло их садиком на Кресси-сквер в начале весны: свежескошенной травой, жасмином и дождем, который только что закончился и пропитал новой жизнью блестящие, будто начищенные воском, почву и деревья.

Анна вдохнула поглубже и даже смогла различить запах мха на каменном фонтане и теплый, сложный аромат коры дуба, под которым она так любила сидеть. Запахи были настолько реальными, что Анне почудилось, будто она находится не в антикварной лавке, а прямо там, в своем садике, и дышит ими, как делала сотню раз до этого.