Оленьи сказки - Ирина Селиванова

– Ну что ты на меня так смотришь?! – отчаянно спросил он.

Морта не понимала. Не видела. Не знала всего.

– Я не могу! Это выше моих сил. Она снова меня выставит!

Йонас уставился на собаку. Он привел достаточно аргументов в свою пользу. Но она все так же осуждающе щурила карие глаза.

– Настаиваешь, да? Зовешь? – Йонас часто дышал. – Ну ладно. Я пойду! Сейчас вот встану и пойду. Прямо к ней. И все скажу!

Йонас попытался подняться, но ему не за что было ухватиться.

– Морта, подойди сюда. Помоги мне встать. Мы идем к Руте.

Олененок поежилась и попробовала нащупать рукой одеяло. Даже сквозь закрытые веки она чувствовала, что еще темно, а значит, и Рута должна была лежать рядом. Простыни отдавали непривычным холодом, и Олененок свернулась в клубок.

– Рута, – зевнув, произнесла она, – мне приснился такой странный сон. Будто к нам в дом пришли гвардейцы и забрали меня в замок. Ты не хотела меня отпускать, но я обещала скоро пригласить тебя в гости. А потом… – Она снова зевнула и потянулась.

Кровать, всегда казавшаяся жестковатой, будто превратилась в облако. Олененок проваливалась в него и никак не могла выбраться.

– Рута… – Она открыла глаза и вздрогнула.

В полутьме комнаты Олененок не могла разглядеть всего, но одно понимала точно: она была не у Руты. Испуганно поджав колени к груди, она огляделась и за пологом кровати не сразу увидела, как высоко поднимался потолок. Робкий луч света, пробивавшийся сквозь тяжелые занавеси, освещал туалетный столик с зеркалом в золотой оправе. Олененок нахмурилась.

Странное, прежде незнакомое чувство сдавливало грудь. Мысли путались. Восторг и страх одновременно переполняли ее. Она поднялась, словно во сне, и подошла к окну, ощущая, как бешено стучит сердце, резко распахнула занавеси и замерла.

Солнечный свет, играя сквозь витражи, заполнил комнату яркими бликами. Они скользили по большой кровати, заправленной зеленым покрывалом, по белому деревянному шкафу с резными дверцами, по невысокому письменному столу, сделанному специально для маленького ребенка. Олененок едва могла вздохнуть. Она знала это место. Она жила здесь. Она наконец-то была дома.

От воспоминаний кружилась голова. Олененку казалось, что время в этой комнате замерло. Будто и не было той страшной ночи. Дверь вот-вот могла скрипнуть, и на пороге появилась бы мама. Улыбнулась, а после строго отчитала бы за очередную шутку.

Олененок вздрогнула. Мир вокруг казался зыбким, словно утренний туман, который мог развеяться в любой момент. Она осторожно коснулась дверцы шкафа, боясь, что рука пройдет сквозь нее, и она вновь окажется в доме Руты, но ее встретила холодная гладкая поверхность дерева.

Внезапно Олененок вспомнила еще кое-что. Она с силой надавила на стенку шкафа. Он протяжно заскрипел и пошатнулся. Олененок стиснула зубы. Она должна была знать наверняка.

– Давай же! – Олененок тяжело дышала, по виску скатилась капелька пота.

Наконец-то шкаф поддался и сдвинулся с места. Олененок провела рукой по стене. Это должно было быть где-то здесь.

– Что было дальше? – Элине вылезла из-под одеяла и обняла маму за плечи.

– Я прочитаю тебе завтра, Олененок. А теперь пора спать. – Юрате повернулась и легко поцеловала Элине в лоб.

– Нет! Не пора. Я хочу знать, что было в том письме отца. Это так интересно – прочесть письмо через много лет! – Элине мечтательно огляделась.

– Смотрю, пиратские истории пришлись тебе по вкусу? – Юрате погладила ее по волосам.

– Да! Жаль, ты не пират. Я бы искала твои письма, подсказки и сокровища. И обязательно разгадала бы твою тайну!

– Вот как? – Она лукаво улыбнулась. – Знаешь, кажется, у меня есть идея.

Юрате поднялась и подошла к письменному столу.

– Что ты делаешь? – Элине с интересом уставилась на нее.

– Письмо из прошлого. Мы спрячем его, а потом ты найдешь.

Стол был слишком маленьким даже для хрупкой Юрате, так что она склонилась над ним и писала на коленях.

– А что ты пишешь? Можно мне посмотреть?

– Нет, Олененок, ведь в этом вся суть. Ты прочтешь его позже. Может, в день своей свадьбы или коронации. А теперь помоги мне.

Вместе они с трудом отодвинули шкаф.

– Я положу его вот сюда, смотри. Здесь оно будет долго храниться.

Меж холодных камней пальцы вдруг коснулись шершавого листа бумаги. Олененок осторожно, стараясь не повредить, достала его. Со временем бумага пожелтела и стала хрупкой, словно первый лед на лужах. Олененок глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Сердце стучало так часто, что отдавалось болью в висках. Этот день она представляла себе другим.

«Здравствуй, моя дорогая Элине. Я так сильно тебя люблю, что не могу подобрать слов. Прошу, читая это, взгляни на себя в зеркало. Только посмотри, какой ты стала красивой, сильной и уверенной. Пришло время признаться: хотя я ругала тебя за шалости, я всегда восхищалась тобой, твоей смелостью, любознательностью. Ты никому не верила на слово и стремилась все проверить и испытать. Надеюсь, ты сумела сохранить это в себе. От тебя всегда будут ожидать большего, Элине, но запомни одно: будь верной себе. Все ответы есть внутри тебя, умей себя слушать. И будь осторожна с теми, кто пытается что-то тебе нашептать. Мы с отцом всегда будем на твоей стороне.

С любовью, Юрате»

Олененок подошла к зеркалу и всхлипнула. Покрасневшие от слез глаза и смуглое лицо, усыпанное веснушками, совсем не казались ей красивыми. Могла ли мама ошибаться насчет нее? Что бы сказала ей сейчас?

– Мам, я так скучаю.

Она неотрывно смотрела в зеркало, стараясь увидеть в нем хотя бы тень того, о чем писала мама. Внезапный солнечный луч, скользнувший на стекло, ослепил ее, и на мгновение Олененку показалось, что из-за серебристой глади на нее смотрит Юрате.

– Мама? – Олененок коснулась холодного зеркала и вздрогнула.

Видение развеялось.

На стекле остались лишь отпечатки пальцев. Олененок глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она жалела себя и не могла понять, почему это произошло именно с ней, с ее семьей. Разбойники могли выбрать любое другое королевство. Или попасться охране, не успев совершить задуманное. И тогда все сложилось бы иначе. Но… но. Олененок сжала кулаки и всхлипнула.

– Рута, почему ты живешь одна? – с интересом спросила Олененок, устроившись у нее на коленях.

Расческа скользила по мокрым волосам и почти не причиняла боли. Временами, когда Рута касалась затылка, Олененок покрывалась мурашками.