Обряд Ворлока - Владислав Русанов

И похоже, сам он испуган гораздо больше, чем они. Еще бы… Один-одинешенек, без оружия…

— Человек! — выдохнул Олаф, тоже рассмотревший русобородого.

— Kυ′ριε Iησoυ′ Хριστε′, Yιε′ Θεου′, ελε′ησóν με τoυ αμαρτωλóυ,[71]— ответил ему незнакомец. И перекрестился. На этот раз размашисто и широко.

У Вратко глаза на лоб полезли. Вот уж чего он не ожидал, так это услышать эллинскую речь в далекой Англии, в друидском схороне под разрушенным кельтским монастырем.

— Во имя Отца, и Сына, и Духа Святого! — ответил парень, осеняя себя крестным знамением. Сказал тоже по-гречески, как учил отец Андрей.

У мужичка округлились глаза, челюсть отвисла. Небось, тоже не ожидал встретить собеседника на дальних западных островах.

— Православные… — проговорил он, быстро справившись с собой. И залопотал скороговоркой: — Боже вечный и Царю всякого создания, сподобивший меня даже в час сей поспеть, прости мне грехи, какие сотворил в сей день делом, словом и помышлением, и очисти, Господи, смиренную мою душу от всякой скверны плоти и духа…[72]

— Что он бормочет? — нахмурился Гуннар. — Колдует, что ли?

— Молится! — ответил Вульфер. — Лопни моя печенка! Это же грек. Или ромей.[73]

— Ну, это я понял, положим… Видал. И не раз. Только речь ихнюю никогда не понимал. Не дано мне, видать.

— Перепуганный он какой-то, — протянул Олаф.

— Так не от хорошей жизни, поди, под землю забрался, — пожал плечами сакс..

— Я с ним поговорю. — Вратко шагнул вперед, но заметил тревожный взгляд грека, брошенный на клубок пламени, по-прежнему парящий над ладонями словена, и замер.

— Православный здесь только я, — сказал он по-гречески, старясь тщательно выговаривать слова. В знании этого языка парень не был уверен — не хватало навыков, да и слова подбирались с трудом. — Зовут меня Вратко. Родом я из города Новгорода, что стоит на берегу реки Волхов. Это…

— Это на Руси, — неожиданно ответил грек. — Я знаю. Бывал. Проездом.

Словен просиял. Вроде бы мелочь, и был-то греческий путешественник в чужой стране день или два, а кажется, будто земляка повстречал.

— Меня зовут Димитрием, — продолжал грек. — А родом я из…

В этот миг наверху затопали, из-под каменной плиты посыпалась земля и каменная крошка. Викинги перехватили оружие поудобнее. Вульфер сгорбился, словно приготовился прыгнуть на неведомого врага с оскаленными клыками.

— Выдержит? — спросил Вратко у нового знакомого, кивая на крышку.

— Не знаю, — развел тот руками. — Там была механика. Хитрая. Замок с секретом.

— Что ты хочешь сказать?

— Надо было ударить кулаком по третьему камню в кладке. В углу, сразу за плитой. Я долго искал… — не без гордости признался Димитрий.

«Это ж надо! — промелькнуло в голове новгородца. — А Олаф без всякой хитрости взял и выломал. Как говорится, на всякую хитрую хитрость есть…»

— Так что выходит?! — воскликнул Вратко. — Запор теперь сломан?

— Выходит так, — грустно согласился грек.

Он потрогал торчащий из стены ржавый рычаг толщиной в руку. Железяка свободно подалась под его пальцами, что навевало смутные сомнения в исправности запора.

— Сломан?

— Сломан, — кивнул Димитрий. — Остается лишь молиться…

— Ну, мы еще поборемся, — подбодрил его Вратко.

Топот наверху не прекращался. К нему примешивались звуки голосов. Толстая преграда заглушала их настолько, что не разобрать, кто и о чем говорит.

— Нужно искать пути отступления, — поднялся с корточек Лохлайн. — Много они потратят времени, чтобы найти вход?

— Ну, так ищи! — огрызнулся Гуннар. Он нацелил на плиту-крышку Злое Жало, и Вратко не позавидовал первому «счастливчику», который обнаружил бы их убежище.

Динни ши приблизился к Вратко:

— Ворлок, спроси это… этого человека. Продолжается ли подземелье? Можно ли пойти дальше?

Словен кивнул. Почему бы и не спросить?

— Послушай, Димитрий… — Наверху заорали. Как пить дать, кто-то догадался, куда ведет единственная в капитуле расчищенная от мусора плита. — Скажи мне, подземелье не заканчивается здесь? Есть ли ход дальше?

Грек рассеянно потер лоб. Кажется, он пропустил слова парня мимо ушей.

— Я вот подумал, — неуверенно проговорил он. — Вот о чем подумал… Если заклинить рычаг, может, плиту станет труднее поднимать?

Вратко с сомнением посмотрел на рукоятку. Ответил, поразмыслив мгновение, другое:

— Хуже уж точно не будет. А чем его заклинить?

— Копьем твоего товарища. Он северянин, да?

— Из Хердаланда. Это в Норвегии.

— Можно попытаться загнать поглубже копье. Оно застрянет, и рычаг заклинится. Может быть…

Гуннар бросил на них косой взгляд. Неужели догадался, что предлагает грек?

Тем временем Олаф примеривался, как бы схватить плиту снизу и придержать ее. Викинг потянул бы на весах пудов шесть — кости и мышцы, но ни золотника жира. Пускай помучаются те, кто рыщет наверху. С таким «довеском» плита, конечно, станет неподъемной. Одна беда — за гладкую поверхность не ухватиться пальцами, как ни старайся. Тогда, и правда, остается только попытаться застопорить запорный механизм.

Вратко подскочил к Гуннару, схватил кормщика за рукав и, сбиваясь, пересказал ему предложение Димитрия. Клубок света при этом подрагивал и мигал. Наверное, его нужно было постоянно удерживать двумя ладонями.

— Я ему, знаешь, куда копье сейчас засуну? — Брови викинга сошлись на переносице, в голосе прорезалась опасная хрипотца. — Тоже мне, мастер-умелец выискался. Замки ломать мастер…

Хёрд отвернулся.

— Видишь? — повернулся Вратко к греку. — Давай другой путь искать.

— Там есть проход, но закрытый перегородкой! — махнул рукой Димитрий.

Из-под плиты снова посыпался мусор. Она дрогнула. Скрипнул, заскрежетал камень о камень.

— Поднимайтесь! Будем уходить! — воскликнул Вратко.

Динни ши подхватили своих раненых.

Вульфер с сожалением провел пальцем по железной рукояти.