Обман - А. Брэди

Ха! Поверить не могу, что все это было ей сказано еще год назад, а она по-прежнему ведет себя как чирлидер-шлюшка – член университетского женского общества. Жалкая личность.

Общее заключение ДПЗ гласит: ничего, что следовало бы принять во внимание. Как и все в ней. Ничего примечательного, никакой патологии, кроме способности патологически раздражать окружающих. Заключение по результатам собеседования сообщает, что, возможно, бодро-кипучей Джули не очень подходит работа в данной области, и тем не менее она «пригодна к выполнению текущих обязанностей». Может, стоит взять толстенный черный маркер и изменить это заключение? Под конец я нахожу еще одну драгоценную золотую крупинку:

Психиатры считают, что у нее повышенный уровень тревожности и склонность к истерии. Фрейд бы с ума сошел от радости от такого дерьма. Я отбрасываю папку Джули в сторону и продолжаю рыться в заключениях прочих моих коллег, делая при этом некоторые заметки на случай, если нападу на что-то интересное. Но Трэвис и доктор Брукс выполнили свою работу на редкость формально и профессионально. Время от времени, читая чей-то файл, я натыкаюсь на упоминание о каком-либо незначительном недостатке или неуместной для дела черте характера, но пока еще никто не был признан «неподходящим».

Перед тем как приступить к папке Гэри, я выскакиваю в лаунж для персонала за очередной чашкой кофе и упаковкой арахисовых М&M’s. Гэри – последний из магистров; потом я перейду к психиатрам, а потом к двум докторам: это Дэвид и я.

Я пробегаю глазами резюме Гэри, места, где он работал, и характеристики. В основном оценки три балла. Средненько. Ничего особенного. Я открываю результаты тестов и интервью-собеседований, и вот это уже кое-что.

Значит, не всем сделали скидку. Вероятно, Трэвис и доктор Брукс провели более тщательную работу с высшим медперсоналом. Я снова смотрю на папку с моим заключением, и сердце начинает трепетать, а ладони становятся мокрыми. Теперь я совсем не уверена, что сумела проскочить. Я быстро пролистываю заключения по двум нашим психиатрам. В их случае Трэвис и доктор Брукс явно проявили профессиональную солидарность. Психиатр всегда прикроет другого психиатра. Я вижу только преувеличенные похвалы и сплошное вылизывание задниц. Говнюки. Я швыряю эти папки поверх остальных. Итак, осталось только две.

Я медленно открываю папку Дэвида, стараясь не оставить на страницах потных отпечатков пальцев или шоколадных пятен. Мне ни за что не хотелось бы даже так замарать репутацию своего лучшего друга. Дурашливый, смешной парень, который умеет улыбаться одним уголком рта, с вечно взъерошенными волосами, которого я знаю, – совсем не тот человек, что работает в «Туфлосе». Дэвид не притворяется, не скрывает своего истинного лица – просто он обладает умением включать и выключать «профессионала».

Все в файле Дэвида совершенно. Даже ксерокопированные подписи на его характеристиках безупречны. На практике он получил только оценки в пять баллов, как и я, а я никогда не думала, что он такой же хороший специалист, ничуть не хуже меня. Рекомендации больше напоминают завуалированные похвалы. «Перфекционист» – разве в этом заложен какой-то негатив? Звучит, как будто он слишком хорошо выполняет свою работу. А я-то думала, что таким реноме обладаю я. Что это я – золотая девочка. Он очаровал даже этих роботов из ДПЗ. Сплошные комплименты, никаких диагнозов, идеальное заключение. Это несправедливо!

Я достаю из пакета желтую конфетку и согреваю ее между пальцами, чтобы она немного расплавилась. И перед тем как начать собирать вещи, оставив одну-единственную папку на потом, размазываю желтую глазурь прямо посередине заключения Дэвида. «Ну что, теперь все уже не так идеально, а?»

21 декабря, 21:46

Я лежу, свернувшись комочком, на диване в квартире Лукаса. Рядом, в ведерке, которое, судя по всему, стоит больше, чем моя месячная арендная плата, охлаждается бутылка шабли, и я дико боюсь испачкать стол круглыми водяными следами от бокала. На мне темно-синие носки, и мне страшно – вдруг на светлом кремово-бежевом диване останутся крошечные катышки? Совершенно очевидно, что здесь мне не место, и я чувствую себя очень некомфортно.

Лукас живет в одном из тех зданий, половину которых занимает отель, а половину – роскошные апартаменты, и все прелести и удобства отеля к его услугам, включая уборку. Уборщица приходит каждый день, так что все здесь выглядит безукоризненно. Хромированные части мебели безупречно сияют, а пушистые белые коврики безупречно пушисты.

Лукас недавно ходил за покупками и теперь устраивает мне фэшн-показ своих приобретений. Он хочет, чтобы я помогла ему выбрать лучший наряд для грандиозного рождественского приема, на который меня не пригласили. «О, я бы взял тебя с собой, Сэм, но ты же знаешь, какая там всегда скукотища. Я хотел избавить тебя от этой смертной тоски». Уверена, это потому, что он до сих пор злится на меня из-за того самого ужина пару недель назад, где я не слишком убедительно смеялась, следуя его щипкам-подсказкам.

– А это «Армани», – провозглашает он, выплывая из гардеробной. – Здесь заостренные лацканы, я такие обычно не ношу, но этот крой просто не имеет себе равных. И как сидит! А строчка! Просто прекрасно.

На мой взгляд, это точно такой же темный костюм, как и тридцать других темных костюмов, что висят в его аккуратнейшей, без единой пылинки, превосходно освещенной гардеробной.

– А в чем разница между этим и предыдущим?