Крылья - Мария Валентиновна Герус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новый крик.
– Там! – Жданкин палец уверенно уперся в огромную ель у самой дороги. Могучие ветви нависали над колеей, задевая и конного, и пешего.
– Ну, пошли, глянем, если не боишься, – сумрачно предложил Варка. Сам он боялся до дрожи в коленках. Слишком много в этом вопле было какой-то нечеловеческой жути.
– По-моему, тут уже все померли, – с тайным облегчением заметил он десять минут спустя. Из-под еловых ветвей торчали неподвижные ноги в разношенных ботинках поверх грязных обмоток.
Крик врезался в уши, заставил втянуть голову в плечи. Жданка бесстрашно нырнула под ветки и тут же взвизгнула. Варка выругался и бросился за ней.
Под елью, тяжело и неловко привалившись к гигантским, выступающим из земли корням, лежал человек в низко надвинутой на лицо шапке. Из-под шапки виднелись сосульки желтых прокуренных усов, полуоткрытые синеватые губы, клок жалкой бороденки. В плечи плотно врезались матерчатые лямки, из-за спины торчали прутья раздавленной тяжестью упавшего тела заплечной корзины. Жданка уже хлопотала там, пытаясь приподнять закостеневшую спину.
– Помоги! Чего стоишь как дурак!
Жданка орала редко. От неожиданности Варка послушался. Бормоча про себя один из перлов трущобной мудрости «Мертвых не бойся, бойся живых», он ухватился за неподвижную холодную руку и потянул. «Пьяный был, должно быть, – размышлял он, косясь на лиловые щеки в темно-красных прожилках. – Так и замерз. А может, с голоду». Тело поддалось, перевалилось на бок, упало навзничь. Варка ахнул. Из раздавленной плетеной клетки высовывала полураскрытый клюв помятая белая птица.
– Это он, что ли… тот, который на площади? Зачем же его на ночь глядя из города понесло?
Птица вытянула шею и жалобно закричала.
* * *
Карабкаясь на открытый всем ветрам Стрелицкий холм, они окончательно выбились из сил и всерьез поссорились.
– Ну куда ты ее тащишь, куда? Сама еле плетешься. Я тебе как травник говорю, у нее не только крыло или там нога, у нее внутри что-то повреждено. Вон, кровь на клюве.
– Отстань…
– Дура. Курица.
– Урод. Крайн недоделанный.
– Брось ее, говорю, все равно она вот-вот подохнет.
Жданка упрямо мотала головой и продолжала, спотыкаясь почти на каждом шагу, прижимать к себе растрепанную птицу. Птица, угревшись у Жданки за пазухой, больше не кричала, только топорщила хохолок и стонала почти как человек, тихо и жалобно.
– Потерпи, – уговаривала ее Жданка, – сейчас придем в корчму, там тепло, там тебя покормят…
– Не придем мы ни в какую корчму, – угрюмо сказал Варка и остановился, ежась от вновь пробравшего озноба.
– Чего?! – Жданка решила, что ослышалась. Трубеж они покинули задолго до рассвета, шли без отдыха уже несколько часов и со вчерашнего дня ничего не ели. Она чувствовала, что с птицей или без дальше идти не сможет. Мысль о стрелицкой корчме с огромным очагом в маленьком, душном, жарко натопленном зале поддерживала ее последние два часа пути.
Мохнатое морозное солнце медленно ползло вверх по холму вместе с ними. На снега, укрывшие окрестные поля, легли полотна малинового света. На вершине холма уже маячила стрелицкая колокольня и черные треугольники крыш.
– Того. – Варка вдруг закашлялся, отер рот рукавом. – Те конные как раз в Стрелицы поскакали. Вон, вся дорога истоптана.
– А вдруг они не за нами?
– А вдруг за нами?
– Вар, если мы щас не отогреемся, то точно помрем.
– Если нас поймают, тоже. Хотя мне-то они ничего не сделают. Это тебя убить грозились. Так что в Стрелицы нам нельзя. Пойдем в Язвицы. Там найдем эту, как ее, помнишь, у нее еще посиделки были?
– Бабку Устинью.
– Ага. У нее переночуем. Она вроде добрая.
– Язвицы далеко, Вар. Засветло не дойдем.
– Тут останемся – замерзнем. Так что бросай птицу и пошли. Полем, полем, вокруг холма, потом по задворкам к лесу. Нехорошо тут. Кругом одни поля, отовсюду нас видать и спрятаться негде.
Покорно вздохнув, Жданка поплелась за ним, путаясь в присыпанной снегом стерне, упрямо обнимая белую птицу.
На задворках оказалось вовсе не так пусто и безопасно, как они надеялись. На скате под самой церковью мельтешили какие-то черные фигурки и раздавались далеко слышные вопли.
– Только этого еще не хватало. – Варка болезненно прищурился, пытаясь разобраться, что там происходит.
Жданка вдруг оживилась и плечом подтолкнула его вперед:
– Пойдем поближе. Может, польза будет.
* * *
Какая от этого может быть польза, Варка догадаться не мог. Он сидел в старой, с прошлого года неубранной копне, грел на коленях под безрукавкой несчастную птицу и без всякого интереса наблюдал, как резвится местная мелкота. На скате от самой церковной ограды была наезжена горка. Съезжали с нее на чем попало. Хороших деревянных салазок было мало. В ход шли куски рогожи, худое решето, обмазанное замерзшим навозом старое деревянное корыто.
Почему Жданке, у которой со вчерашнего дня маковой росинки во рту не было, измученной холодом и долгим ночным переходом, пришла охота покататься с горки, он не знал. Должно быть, и вправду что-то замыслила. Рыжие – они хитрые. Ему было сказано строго: «Сиди тут, ты слишком приметный». Он и сидел. Запихнул хвост под безрукавку, натянул ворот на самые уши, чтоб не мерзли, в который раз пожалел о потерянной шапке и потихоньку начал дремать. Дурацкая птица мешала, царапалась длинными нескладными ногами, плечи закаменели и отчаянно ныли, но, несмотря ни на что, веки слипались, точно склеенные. «Не замерзнуть бы, – проплыла вялая, как снулая рыба, мысль. – Да ничего, морозец нынче слабый, сиротский». Неизвестно, чем бы все это кончилось, но тут ему под нос сунули ломоть свежего хлеба. Пахло так, что Варка сейчас же очнулся и вцепился в пригорелую корку зубами, как волк в добычу.
– Вот, – сказала Жданка, – это Стеха.
Стеха был на голову ниже Жданки. Состоял он из громадных валенок и драного материнского платка, повязанного поверх старой отцовской душегрейки. Половины зубов у него не было, зато веснушки на лице имелись в изобилии.
– А я тебя знаю, – заявил он, – ты у нашей Радки на свадьбе пел.
– Угу, – согласился Варка, овладев собой, и бережно спрятал горбушку за пазуху. В рот положил только маленький кусочек и принялся сосать его как конфету.
– Ты красивый, – во весь беззубый рот разулыбался Стеха.
– А ты девчонка, – тут же догадался Варка.
Стеха хихикнула.
– Она может показать тропинку на Язвицы.
– За грошик, – солидно прибавила Стеха.
– Говорит, намного короче, чем по дороге.
– Знамо, короче. Засветло, может, и не дойдете, но к мосту как раз поспеете. А там уж близко.
– Что за мост?
– Через Язвицу мост. Длинный такой. Ты чё, забыл? Проезжали же.
– Тогда пошли. Нечего тут рассиживаться.
Варка