Крылья - Мария Валентиновна Герус

нежно квакнув, пристроила голову ему на колени. Худая рука опустилась, погладила встопорщенный от удовольствия хохолок.

– Жданку посмотрите, – судорожно вздохнув, попросил Варка, – у нее…

– Не надо, Вар.

– Порезали ее, – решительно сказал Варка, – и в рану, похоже, грязь попала. А у меня кончилось все. Все снадобья вышли.

Темная фигура шевельнулась, соскользнула с камня. Цапля негодующе вскрикнула.

– Кто порезал? То самое дерево, что тебе синяков наставило?

– Вроде того.

– А ты куда смотрел?

– Он был один против всех! – бросилась на защиту Жданка. – Да если бы не он…

– Верю-верю. Так что там у тебя?

Крайн опустился на корточки. Жданка отшатнулась, спиной прижалась к Варке. Варка осторожно придержал ее за плечи.

– Разве ты боишься меня? – медленно проговорил крайн.

– Не-а… Боюсь, больно будет.

– Больно? – искренне удивился крайн. – С чего ты взяла? Не будет больно.

– Да? А что же Варка так орал?

Крайн коротко глянул на Варку снизу вверх. Неужели Крыса может смущаться? На всякий случай Варка сделал вид, что ничего не заметил.

– С твоим Варкой я… немного перестарался… – он отвел Жданкины руки, зажимавшие грязный ворот безразмерной рубахи, – теперь я буду очень, очень осторожен.

Порез, тянувшийся вниз от Жданкиного горла, был неглубоким, но длинным, черным от запекшейся крови. Кожа вокруг распухла и покраснела.

Крайн провел по ране кончиком пальца. Жданка съежилась.

– Грязная… выглядит плохо… Почему сразу не обработал?

– Руки были заняты, – пробурчал Варка.

– Он не мог, – снова вступилась Жданка, – его трое держали.

Неизвестно откуда на свет появился ларчик с секретом. На сей раз в ход пошло содержимое голубого мешочка, шитого серебром.

– Больно?

– Не-а… У вас глаза как листва на ветру…

– В глаза мне не смотри.

– Почему?

– Голова закружится. Так, говоришь, втроем держали? Но тебя ведь не хотели убить. Только пугали. Зачем?

– Это меня пугали, – нехотя признался Варка.

– Ну и как, напугали?

– Ага. До полусмерти.

– Вот и все. Не больно?

– Не. Хорошо… Тепло…

– Дай-ка я тебя все-таки закутаю. Вот так. Иди домой. А ты… – Тон резко изменился. Варка сразу понял, что забота и прочие нежные чувства предназначались исключительно Жданке, он же по-прежнему оставался человеком, то есть существом низшим и вполне отвратительным. – Рассказывай, во что вы вляпались.

– В помойку, – радостно сообщила Жданка, – ой, там такая помойка была…

– Деревья с ножами тоже на помойке росли?

– Я не понял, во что мы вляпались, – признался Варка, – может, вы поймете. Я готов все рассказать, только не орите. И про крыс не надо, и про вонючих хорьков.

– Что, настолько плохо?

– По-моему, еще хуже.

* * *

Крайн выслушал всю историю молча, только стоять спокойно не мог. Так они и ходили, от ручьев к сухому дереву и обратно. Крайн прихрамывал, подволакивал раненую ногу. Рядом преданно семенила белая цапля.

Впрочем, Варкин собеседник скоро утомился и конец истории дослушал, опершись о дерево, исподлобья глядя на укрытый густыми сумерками окоем, за которым скрывалось все Пригорье с полями, лесами, реками и белым городом Трубежем. Варка кончил, подождал объяснений, но вместо них пришлось выслушать очередную порцию философских рассуждений о человеческой низости.

– Они желали свободы, – прошелестело в полумраке, – они ее получили. Но они забыли об одном. Знаешь, кто свободен от всех долгов, связей и обязательств?

– Крайн? – предположил Варка.

– Труп. Только мертвец никому ничего не должен. И вот теперь к трупу сбежались хищники. Скоро они начнут жрать друг друга. И тот, кто сильнее, сожрет всех остальных.

– Хищники?

– Филипп Вепрь, князь Пучежский и Сенежский. Сильвестр Адальберт, седьмой барон Косинский. Сиятельная дама Элоиза, княгиня Гронская, вкупе со своим братцем, трубежским старшиной. С этими ты уже знаком, не так ли?

Варка сплюнул под ноги.

Крайн стиснул голую ветку, прижался к ней лбом, подышал, словно пережидая боль.

– К весне, возможно, и королевские войска подойдут. Богатый нетронутый край…

– Значит, будет война?

– А что тебя удивляет? Война повсюду. Вот уже десять лет. Чем этот кусок земли лучше прочих? Проклятие на всей стране. Все проклято – земля, вода, воздух, огонь в очагах.

– Крайнами?

– Крайны не умеют проклинать.

– А вы гово…

– Я солгал. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы еще раз отправиться вниз?

Варка замотал головой. Вниз ему совсем не хотелось.

– Впрочем, до весны ничего серьезного не произойдет. После солнцеворота начнутся метели, морозы… Потом весна, бездорожье… Так что наслаждайся жизнью. Несколько месяцев мира нам обеспечено.

– И мы не можем ничего сделать? – не вытерпела Жданка. Отчаянное любопытство не пустило ее домой и заставило потихоньку подкрасться поближе.

– Кто это «мы»? Побирушка Ивар Ясень пятнадцати лет со своим приятелем-полудурком? А если они не справятся, на помощь придут их юные подружки?

– Ну… я думала, вы… ведь вы же можете…

– Я?! – Крайн расхохотался коротко и зло. Скалы за его спиной отозвались резким, кинжальным эхом. – Что я могу?

Этого Жданка не знала.

– Людям нравится убивать. Или смотреть, как убивают другие. Кто я такой, чтобы лишать их любимого развлечения?

– Но…

– Курица, – вздохнул Варка, – весной уйдем. В Загорье пробраться попробуем или еще куда.

Глава 18

Устрашенный рассуждениями крайна о грядущих морозах, Варка решил, что дров недостаточно, передохнув денек, собрал свою каличную артель, прихватил два гроша и с утра отправился на поклон к дядьке Антону. Голова у него по-прежнему тупо ныла, болело в груди, по временам накатывал противный озноб, но он решил не обращать на это внимания.

Жданка рвалась помочь, просилась с ними, несмотря на то что ее тоже слегка лихорадило, Варка рявкнул на нее и только потом понял, что одновременно с ним рявкнул крайн. Устрашенная Жданка пискнула и забилась в угол.

Тем временем Фамка сходила за водой, прибралась, растопила печку. Все это время она раздумывала, соображала, не знала, как спросить. Крайн привычно переместился поближе к огню, птица, недовольно квакая, потянулась следом. Должно быть, сивая нечесаная голова казалась ей почти готовым гнездом.

Какое-то время Фамка думала, что разговора не выйдет. А так удачно получилось… Все ушли. Жданка дуется за печкой. Но господин Лунь сегодня ежился и топорщился больше обычного. Казалось, то, что сила крыльев осталась при нем, не радовало, а мучило его, как открывшаяся рана. Должно быть, это безмерно тяжело – чувствовать за плечами крылья и знать, что никогда не взлетишь. Может, разговор его отвлечет… Да и простая вежливость требует… В глубине души Фамка знала: дело не в вежливости. Просто очень хотелось проверить свои догадки. Наконец она не выдержала, бочком приблизилась к крайну, скромненько застыла в позе примерной лицеистки.

– Господин Лунь, я должна вас поблагодарить.

– За