За гранью - Микаэль Крефельд

Миккель пожал плечами:

– Как бы то ни было, мне представляется, что найти ее шансы невелики. Она давно уже в общей статистике.

– Какой статистике?

– Той, которая констатирует, что каждый месяц в поисках счастья в страны ЕС въезжает более пяти тысяч девушек. Большинство, когда из них все выжмут, снова возвращается на родину, но некоторые пропадают здесь без следа.

– Шлюхи так и прут сюда толпами, что ни месяц, – ухмыльнулся Мельбю. – Попадаются даже очень хорошенькие.

В этот миг зазвонил его мобильник. Он отвернулся и ответил на звонок.

Томас взглянул на Миккеля:

– Лучше бы ты пришел один.

– Мельбю – специалист по восточноевропейским бандам, – сказал он извиняющимся тоном. – Когда ты вернешься в отдел?

– Я еще не решил окончательно, возвращаться мне или нет.

– Что так?

– Не вижу в этом особого смысла.

– А тут, по-твоему, есть смысл? В нынешнем расследовании?

Томас отвернулся к каналу:

– Нет, вообще-то. Поэтому я на этом и ставлю точку.

Миккель пристально на него посмотрел:

– А ты паршиво выглядишь.

– Сам знаю.

– Как ты думаешь, что сказала бы Ева, если бы увидела тебя в таком состоянии?

– Перестань, Миккель! Это уже лишнее.

Миккель отбросил носком попавшийся под ноги камешек:

– Извини! Но ты нужен и тебя ждут. Понимаешь?

И тут им свистнул отошедший в сторону Мельбю.

– Дела зовут, надо ехать, – позвал он Миккеля, уже садясь в машину.

Миккель повернулся, чтобы идти, но Томас удержал его за руку:

– Как там с Игорем?

– А что Игорь?

– В любом случае эта мелкая дрянь не должна уйти безнаказанно.

– Ну а что я с ним должен сделать?

– Я спустил в унитаз не меньше тридцати грамм. Надо думать, скоро он наведается к своему распространителю.

Миккель высвободил руку:

– На днях как-нибудь я его навещу.

– Спасибо. Загляни под кровать.

– Пока, Ворон, – сказал Миккель и пошел к машине.

* * *

Спустя полчаса Томас отправился в «Морскую выдру» и рассказал Йонсону, что ему удалось выяснить. Йонсон выслушал его молча, вид у него делался все более грустным.

– Как бы то ни было, этот Игорь слишком дешево отделается. – Йонсон отхлебнул из чашки кофе. – Его следовало бы просто повесить.

Томас, сделав глоток пива, сказал:

– Игорь получит по заслугам, когда по его душу явится Миккель со всем техническим отделом. Если они что-то найдут, его вышлют.

– Все равно он отделается слишком дешево. Конечно, это только мое мнение, – покачал головой Йонсон и потянулся за пачкой «Сесиля». Закурив сигарету, он выпустил в воздух целый столб дыма. – Так значит ли это, что она сейчас находится в Швеции?

– Кто знает? В любом случае я не думаю, что она еще в Дании. Вон сколько с тех пор уже прошло времени!

Йонсон почесал в затылке:

– Что мне сказать Наде? Не мог бы ты пойти к ней со мной?

Томас воззрился на него изумленно:

– Я? С какой стати мне к ней идти?

– Тебя-то ведь специально учили, как в таких случаях себя вести?

– В каких – таких?

Йонсон сделал большую затяжку:

– Когда приходится сообщать плохую новость.

Томас помотал головой:

– Тут, сколько ни учись, не научишься.

– Ты же понимаешь, о чем я толкую. Как полицейскому тебе приходилось уже это делать.

– Вот именно. И потому я знаю, что к этому нельзя привыкнуть. Повторяю: жизнь – поганая штука.

– Спасибо, что сказал. Но ведь мне, черт возьми, предстоит передать все это ее матери!

Томас отставил бутылку с пивом и набрал в грудь побольше воздуха:

– Я могу целый день твердить: Йонсон, жизнь – поганая штука. Но, с другой стороны, тебе же не обязательно вдаваться в подробности.

– Это в каком смысле?

– Расскажи ей что-нибудь позитивное.

– Например?

– Что Маша уехала куда-то далеко искать счастья. И это будет не такая уж и неправда.

– Ты что, очумел? – Йонсон бросил на Томаса неодобрительный взгляд и загасил в пепельнице сигарету. – Это же значит бессовестно лгать Наде в глаза.

– Я только стараюсь облегчить тебе задачу, – ответил Томас.

– Спасибо, Ворон. Но нельзя идти против правды. – Йонсон вынул из пачки новую сигарету. – Кроме правды, ничего не годится.

– Прекрасно! Только не впутывай меня, – ответил Томас и допил бутылку.

Стокгольм, январь 2011 года

«Улицу Мальмскильнадсгатан очистили от девушек. Вместо машин с быками по ней ездят полицейские автомобили с проблесковыми маячками и без маячков. Я даже не знала, как называется эта улица, пока не услышала по телевизору. Она ничем не отличается от других улиц, точно такая же. В „Новостях“ только о нас и говорят. О тех, кого сейчас задерживают и отправляют домой. Они говорят, что в этой стране запрещено покупать секс-услуги. Это прямо анекдот, дурной анекдот, как подумаешь, сколько быков мы обслуживаем. Вчера в „Новостях“ выступала одна женщина-политик – министр, кажется. Она стояла на том самом месте, где упала Табита. Трепалась о том, что это запрещено, что надо увеличить число полицейских на улицах – много о чем, я не все поняла. А как насчет того, чтобы помочь нам?????

Кому стало легче от этой болтовни? Табита чуть не отправилась на тот свет. Она в больнице, лежит в коме. Думаю, что Славрос поставил крест на ее долге, но, вообще-то, кто ж его знает! Бедняжка Табита! Хотя она и раньше не отличалась умом, все равно, наверное, обидно проснуться овощем».

В «Кей-клубе» Маша, Лулу и Иза сидели в самом дальнем от сцены углу. Маша лениво выпускала в потолок колечки дыма, которые поднимались в голубом свете прожекторов. На сцене танцевала одна из новеньких девушек. Она по-спортивному крутилась у шеста, выпячивая обнаженные силиконовые груди, прежде чем сделать финальный шпагат на полу. Однако она зря старалась: в клубе было пусто, всех быков точно вымело.

– Вернутся ли они когда-нибудь? – вслух подумала Маша, оглядывая обезлюдевшее помещение.

– Кто? Быки-то? – спросила Иза. – Когда все уляжется, наверняка появятся. Как им утерпеть! Но сейчас им не до разврата, попрятались с перепугу.

– Это же надо быть такими трусами, черт возьми! – захохотала Лулу.