Безумие Дэниела О'Холигена - Питер Уэйр

— Мои очки…

— Их не нашли, — Эмили вскочила и открыла шкафчик у кровати. Достала оттуда новые очки без оправы и водрузила перед глазами Дэниела тяжелые линзы.

— Эм, постой минутку здесь, — она осталась, пока он изучал ее лицо. — У тебя есть зеркало? Я не помню, как я выгляжу.

— Есть, — Алисон отыскала пудреницу и раскрыла. Лицо Дэниела было нетронуто. Боже упаси, если он спросит об остальном. Она держала зеркальце перед имбирными джунглями.

— Ар-р-р! — закричал он. — Убери, а то мне страшно!

И они стали смеяться и плакать сквозь смех, и на несколько мгновений вся усталость и вся безнадежность скатились вместе со слезами. Семья О'Холиген возродилась. Внезапно невероятная боль пронзила плечи Дэниела, исказив лицо и со свистом исторгнув воздух из легких. Он беззвучно застонал.

Алисон выбежала в коридор и махнула сестре-сиделке. Та появилась в палате, отрывисто поздравила Дэниела с возвращением в мир перечнем того, что ему запрещается делать, и велела Алисон и Эмили выйти, что и последовало. Боль вновь ударила белыми жаркими иглами, пронзившими позвоночник, и он закричал в голос, пока сестра не вколола пентотал в раздутую вену на его вспотевшей руке.

Алисон и Эмили вернулись домой только в полночь. Когда они открыли дверь, их встретил Ларио с бутылкой шампанского в руках. Алисон обняла его.

— Он открыл глаза.

— Он говорил с нами. — Лицо Эмили сияло от радости.

Ларио заключил их в свои волосатые объятья, поднял обеих и сбросил около стола, покрытого бокалами и обледенелыми бутылками.

Алисон уставилась на шампанское:

— Ларио! Откуда ты узнал?

— Я ничего не знал. Это за «Триумф». Выходит, мы закончили его как раз тогда, когда хозяин открыл глаза. Двойной праздник!

Первая пробка ударила в потолок.

— Наливай, Али! Я откупорю еще, — он свистнул, и из соседней комнаты показались разноперые финки. — Али, это Мерв… Эррол… Уинс… Рэг…

Финки быстро разобрали полдюжины бокалов из «Грэйт Вестерн». Это у них называлось «смазать горло». Теперь, после основательной «смазки», они готовы были «закрепить» ее. Эмили под заботливые кивки и всеобщие улыбки пересказывала первые моменты вновь обретенного ее отцом сознания.

Потом настало время пойти в боковую комнату и презентовать Могучий Мотор. На мотоцикл было наброшено серебристое покрывало, сшитое мебельщиком и вышитое летящей монограммой «Триумфа». Ларио сдернул покров, и Могучий Мотор возник в сиянии хрома, лака и краски, классическая форма — этюд из сверкающей эмали и блестящего металла. Ларио склонился и затопил карбюратор. Отпустил поршень и поддал стартер. Послышался мощный раскат, Могучий Мотор прочищал горло, но вот установился сильный мерный рокот, от которого задрожал пол. Финки запритопывали и заухали. Ларио подергал дроссель, и «Триумф» испустил гулкий горячий выхлоп, воспламенивший обои на стене. Баз и Уинс потушили пламя шампанским, но тут же послышались бредовые подначки о повторении трюка, что Ларио и сделал — с тем же результатом. Алисон праздно полюбопытствовала, сорвется дом с фундамента до того, как сгорит, или после, но, так как шампанское было холодным, а Дэниел пришел в себя, это не очень-то ее занимало.

Огнедышащий «Триумф» заглушили, любовно прикрыли его покрывалом и снова заполонили кухню, где наконец-то начался пир горой. Ларио достал свои музыкальные записи, а финки устроили для Алисон и Эмили обзорную экскурсию по рок-н-роллу, сопровождая ее танцевальными па, введением в поп-сленг и антологией мотоциклетных буйств пятидесятых годов.

— Этот вшивый коп, Ласкер, мудозвон, оштрафовал Уинса за девяносто три мили на мосту…

— Я ехал не быстрее восьмидесяти!

— Мы собрались в тот вечер у Уинса, а его маманя как раз выбрасывала горшок с засохшим цветком. Здоровый, сволочь, и горшок как пьедестал. Уинс посмотрел на него и спрашивает, кто был на Казначейском углу, когда мы проезжали. Мы говорим, Ласкер. Клево, говорит Уинс, бросает пару веревок на этот горшок, цветок и все такое, и — в город. Нил на багажнике — горшок держит. Мы подъезжаем на Главную, а там Ласкер как раз руки расставил, машину на Куин останавливает. Уинс рванул через перекресток, а Нил воткнул горшок, цветок и все такое прямо Ласкеру в руки. Идиот простоял так, как чучело, целую минуту, сотни машин со всех сторон, все оборжались!

Вспомнили Чокнутого Уэйна — уже много лет его не видели — он поднимал в воздух колесо коляски и ехал рядом с трамваем, прислонившись к нему этим колесом. Вспомнили слесаря База и тот день, когда он заклинил руль у коповского «нортона», припаркованного на пирсе, а когда коп вернулся, спустил штаны и показал ему задницу. Потом вскочил без штанов на свой ВСА, а коп на «нортон», завелся и рванул с пирса прямо в сточную канаву!

Отличные были времена. А то Мерв однажды не мог поставить своего «харлея» у «Мельницы» — все было занято «хондами» и прочей японской дрянью. Он ткнулся в первый, и все попадали как домино, а когда их владельцы выскочили из паба, устроил им салют, открыл полностью дроссель и держал так, пока не кончился бензин!

Все смеялись и пели, и пили, и плясали, и говорили, пока занавески не начали светлеть и колыхаться от утреннего бриза. Алисон вернулась в боковую комнату и, прикусив губу, захихикала, глядя на почерневшие обои. Она всмотрелась через жалюзи в зарождающийся день. Город был беззвучен и прохладен, проснувшаяся собака трусила по одноцветной улице. Дэниел будет жить, но бог знает с какой инвалидностью. Все равно она с ним справится. Ей нравилось утешать его, а он постоянно в этом нуждался — единственное, что в нем не менялось. Дэниел обожал ее, она любила Дэниела. Они так близко подошли к совершенству. Алисон отвернулась от окна и посмотрела на Могучий Мотор. Как же ей отблагодарить финков? Тут вошли Баз и Эррол.

— Мы пришли попрощаться с «Триумфом», — сказал Баз.

— И с тобой, Алисон, — добавил Эррол. — Спасибо за вечер.

— Если мы с Ларио можем как-нибудь отблагодарить вас, ребята. Ну… вы знаете.

— Мы-то с удовольствием. Нам пивом всяко уже отплатили.

— И тем, что нельзя купить, — Эррол кивнул на «Триумф».

— Ларио сказал — ты адвокат, — небрежно бросил Баз. Слишком небрежно, подумала Алисон.

— Замолвишь за нас словечко, если вляпаемся.

— Начинается, — улыбнулась Алисон. — Вы что, планируете, что ли, вляпаться?

— Вроде нет, — с сомнением возразил Баз.

Тренированный нос Алисон в тот же миг учуял слабый запах. Вляпались. Баз, казалось, не знал, куда смотреть в маленькой комнате. Эррол уставился на свои башмаки.

— Видишь ли, Алисон, — Баз кивнул в сторону «Триумфа», — не все детали удалось найти, а из найденных — не все привести в порядок. Понадобилось немало новых.

— Ну и?

— Ну и, наверное, тот, у кого они были, обнаружил, что теперь их у него нет.