Из смерти в жизнь.... Советские солдаты России - Сергей Галицкий

К этому моменту я уже лежал в какой-то большой луже, где было кроме меня ещё четверо. Слышу страшный свист: виу-у-у-у-у-у-у-у-у-у, как будто снаряд прямо в меня летит! Думаю: «Господи, помилуй!». И голову в «муляку» (мутная жижа на малороссийском наречии. — Ред.) лицом вниз засунул. Ба-бах!.. Взрыв метрах в восьмидесяти от меня! Из соседней ямы кто-то корректирует: «Туда же, туда же! Ещё!..». Я стал молиться. 15-й псалом как-то сам по себе на ум пришёл: «Храни меня, Боже! Ибо я на тебя уповаю…». Проходит минута, опять — виу-у-у-у-у-у-у-у-у-у!.. Лицо в грязь, в жижу, дышать нечем. Голову поднимаю, всё уделано в глине. Протираю глаза и вижу — светло стало, туман ушёл! Сначала подумал, что глюки какие-то, что я уже на том свете. Нет, вроде живой — ребята вокруг выбираются из жижи.

Оглянулся: вижу три воронки, как будто на одной окружности циркулем их кто-то нарисовал. Вокруг валяются и висят на ветках ошмётки тел. На дереве стопа ноги с кроссовкой белой болтается, здесь разгрузка валяется, там голова полуоторванная… Оказалось, что «духи» были у нас прямо под носом и артиллерия ударила точно по ним.

Едва вытянул из глины автомат, еле-еле затвор нащупал в этом куске грязи. Растёр затворную коробку и думаю: если смогу передёрнуть затвор, то он точно будет у меня работать. Передёрнул, затвор на место вернулся. Нормально, значит, будем воевать дальше.

По двое рассредоточились в разные стороны. Но стрелять было уже не в кого… Кто-то из «духов» выжил. И они умудрились за несколько минут оказаться на соседней горе! Мы видели, как они бежали. Достать их из автомата было уже невозможно, но командир корректировал огонь, дальше их добивали артиллерией.

Бой закончился. Все собрались вместе. А когда глянули друг на друга, то стали истерично смеяться. Причём стали смеяться, как больные. Продолжалось это минут десять. Видок у каждого — не передать! Ведь перед туманом был дождь. Во время боя мы упали прямо в грязь, прижимались к земле, ползали, пытались в лужи занырнуть…

Через три дня поехали на базу на уцелевшем «урале» оборванные, грязные… И сверху с горы, метров с шестисот, вижу: внизу стоят наши четыре «саушки» (самоходная артиллерийская установка САУ. — Ред.) и работают каждая в свой квадрат. Парень один говорит: «Вот этот дивизион нас выручил на днях — прислал нам три болванки. Если бы не «саушки», Хаттаб бы нас добил». Оказывается, так красиво нас поймал Хаттаб. Потом я узнал, что это не мы так аккуратно шли, а «духи» аккуратно завели нас туда, куда хотели. Но получается, что моя борода в первые секунды с толку их сбила. Если бы не борода, то они бы точно огонь первыми открыли.

Я спустился вниз, подбегаю к «саушкам». А они кому-то под коррекцию огонь дают. Спрашиваю у командира: «Кто три дня назад работал по Дарго, присылал три болванки?». — «Вон видишь, 712-й борт. Беги туда, это они работали!».

Подбежать близко не могу — такой сноп огня идёт, когда самоходка стреляет! Тут вылезает наружу длинный худой старший лейтенант. В грязном камуфляже, весь замызганный. Спрашиваю: «Старлей, кто из 712-го борта три дня назад на Дарго три болванки посылал?». Стоит, переминается с ноги на ногу: «Ну я…». Говорю: «Братишка, понимаешь, мне сорок лет! Столько мне дорогих подарков в моей жизни на день рождения дарили, но ты мне подарил самый дорогой подарок! Ты же мне в день рождения прислал три болванки так сантиметр в сантиметр, что они не только меня спасли, но и группу спецназа». Смотрю — он развеселился (сначала думал, наверное, что я его ругать буду). Спрашиваю: «Скажи мне, как ты умудрился за столько километров в горах так точно их положить?». Ответ был самый неожиданный — «Куда просили, туда и прислал!».

Говорю: «Дорогой, дай мне адрес. Война закончится, я приеду. Хочу тебя отблагодарить — ты мне жизнь подарил». Но оказалось, что он в Новороссийске квартиру снимает. Получается: некуда ему писать. И приезжать тоже некуда…

Проходит два года войны. Я оказался у этих же самых спецназовцев. Как-то лежим в палатке на 9 мая, стали вспоминать самые тяжёлые бои, в которых довелось участвовать. Говорю командиру: «Помните, как на мой день рождения в Дарго нас окружили? Тогда случайно прилетели три болванки от «саушек», которые нас спасли». И тут командир так обиделся!.. — «Это не случайно! Это я корректировал огонь!». Я: «Как же ты мог в этом тумане и неразберихе определиться, где мы находимся?». — «У меня всё было под контролем». Получается, что командир точно дал координаты, а старлей точно туда послал болванки. Вот такой был второй подарок мне на день рождения…

Однажды в Чечне мы стояли на высоте. На другой высоте тоже были наши, расстояние между нами — километра полтора. Бой начался в одиннадцать часов ночи. В ложбину между высотами вошли «духи» и сумели спровоцировать перестрелку между нами: стали снизу стрелять то в одну сторону, то в другую. Наши с другой высоты ответили с БТРов огнём вниз, а трассера стали рикошетом прилетать к нам. Началась такая сумятица, что непонятно было кто и откуда стреляет.

Первый раз я видел, как «духи» стреляли снизу из подствольников таким образом, что гранаты, не долетая до земли, взрывались у нас над головами. Как это можно было так точно рассчитать? Очень многих тогда посекло осколками.

Когда гранаты стали разрываться в воздухе, я нырнул под «урал». А там уже собралось столько людей, что едва втиснулся. Одному парню перебило шею, гортань, когда он со своим командиром вбегал в палатку; парень бежал первым. На топчане лежал автомат. Парень нагнулся, чтобы его взять, — и тут граната от подствольника пробила палатку и взорвалась внутри! Осколки посекли палатку и ранили его: ему посекло глаза, всё лицо и задело горло.

Парень стал захлёбываться в крови. Врач кричит: «Срочно нужна гортанная трубка!». А за трубкой надо было бежать в госпиталь. Я побежал, ещё кто-то за мной рванулся. Слышу, из окопов кричат: «Не беги, не беги!.. Снайпер!». Но я сразу вспомнил, что врач сказал, что без трубки мальчишка точно умрёт. Бегу дальше…

Выстрел! Видать снайпер стрелял не в меня. Но я тоже упал. Когда в себя пришёл, смотрю — впереди в госпитале, прижавшись к земле, лежат врачи, ребята раненые. И тут слышу сзади стон. Это прапорщик, который за мной бежал, стонет и кричит: «Не шевелись!.. Он нас видит». Значит, снайпер стрелял с ночным прицелом.

Снайпер бил слева из леса. Наши вроде стреляли в ту сторону, но наугад и невпопад. Читаю молитву Животворящему Кресту, тут же как будто изнутри пошёл 90-й псалом. Во время молитвы у меня появилось чувство, что всё будет нормально. Но надо было встать и бежать дальше. Встаю и слышу три выстрела с интервалом в несколько секунд: бах-бах-бах… Я чувствовал, как пули проходили буквально над моими бровями, даже какой-то жар ощутил и услышал, как воздух режет пуля над самой головой.

Вбежал в госпиталь, мне кричат: «Да ты с ума сошёл!». — «Нужна гортанная трубка! Там много раненых». Взял трубку, выбегаю обратно. Вроде кто-то поднялся и побежал за мной. Оборачиваюсь: сзади бегут двое с медицинскими сумками. Тут девять выстрелов подряд: три для меня и два раза по три по тем, кто был сзади. Наутро я узнал, что им пули в висок попали, оба были убиты.