Все, кроме правды - Джиллиан Макаллистер

– Дуглас. Мы все сменили фамилию. После. Когда давление прессы стало невыносимым.

– Ого. – Я не могла смотреть на Джека, у меня едва получалось говорить. – Сколько же ты мне врал? – закричала я, уставившись на него.

Джек сидел по-турецки на кровати, нервно пощипывая одеяло. Что-то странно-детское было в этом жесте.

– Ну…

– Сколько?

– На самом деле – один раз. Но – крупно.

– Чудовищно. Я сидела в кресле, ты на меня смотрел. И ты поклялся… – голос дрогнул.

Та ложь значит не больше, чем все прочие. Но каждый раз, как я вспоминала тот момент, когда мы встретились взглядами, у меня сдавливало в груди.

Он отвернулся, прикусив губу, трясущейся рукой убрал волосы. Дэйви делал точно так же.

– Я знаю, что виноват. Это было из чувства самосохранения, и оправдания этому нет.

Вот это было настоящее извинение – в отличие от момента признания преступления.

– Так не пойдет, – сказала я.

– Рейч, ты не знаешь, понятия не имеешь, каково это. Проклятые репортеры… – он показал рукой за окно, в черную обанскую ночь. Шотландское «р» громко перекатывалось в слове «репортеры», – они там лагерем встали. Даже сейчас они иногда объявляются. Это была охота на ведьм. Мы переехали, нам всем пришлось взять мамину девичью фамилию.

– И ты думал, что я никогда не узнаю?

– Нет, я… – Джек вытянулся во весь рост, запустил пятерню в волосы. – Я бы тебе…

– Мы с Уолли имеем право знать.

– Я понимаю. Между нами все так быстро стало серьезным…

Он не договорил. Но даже сейчас, в момент ссоры, мне стало на миг приятно, когда я поймала его взгляд и Джек неуверенно улыбнулся.

– Дело не в Уолли. Только в тебе. То, что я к тебе чувствовал, – это всегда было серьезно. Как будто мы созданы друг для друга. Мы должны быть вместе, правда же?

Я отвела глаза.

– Ты мне врал: про свое имя, о своем прошлом и о том, что ты пережил. У тебя был адвокат. Ты находился под следствием. А в тюрьме ты сидел? Я же даже не знаю.

– Нет, Рейчел. Клянусь. Это все.

– Не сидел?

– Ты можешь себе представить меня в тюрьме? Как бы я выжил?

– Это правда, – согласилась я.

– Я этого не планировал. Со мной произошло плохое событие, и я просто на него отреагировал. И вся жизнь тут же переменилась, но это все равно я. – И добавил чуть тише: – По-прежнему твой.

– Это ты знаешь свою историю и что случилось. А я – нет. Мне ничего не известно.

Я посмотрела на него, и он не отвел взгляда. Это была правда.

Это была наша история, но больше его, чем моя. Для него она началась много лет назад, для меня – только сейчас. Когда эта история закончится? Когда наши пути разойдутся – сегодня, завтра, через год? Стану ли я единственной девушкой, которой он рассказал правду, или очередной в длинном списке тех, кто не смог примириться с его прошлым? Какая версия будет правильная: моя – «у моего парня было страшное прошлое» или же его – «моя девушка не желала отпустить прошлое в прошлое»?

Через некоторое время мы спустились вниз – вдвоем. Джек с улыбкой передал мне травяной чай, и мы посмотрели фильм, но вели себя как деревянные, будто играли в плохой пьесе.

И все это время, пока перед нами мелькал фильм, освещая гостиную синим и белым, я думала: пусть это и была охота на ведьм, но это еще не значит, что ты – не ведьма.

Главной проблемой было то, что я не могла себя заставить прекратить собирать о нем информацию – после того как узнала о Wayback Machine, хотя всплывало уже и мало информации.

Не сразу, но я узнала имя жертвы.

Я это делала ночью, когда не спала. Дефицит сна, конечно, не помогал. Амрит звонил мне пару раз совсем поздно вечером, но я не могла заставить себя поговорить с ним, хотя еще и не ложилась. Лучше вообще никогда не видеть никого из тех, с кем я когда-то работала. Так было легче.

Через несколько дней, время было около десяти вечера, я открыла ноутбук и стала читать.

Я нашла скриншоты еще двух статей. В одной было фото Джека. Наконец-то результат после многих часов охоты.

Скоро я уже знала наизусть все мелкие фрагменты текстов, которые мне удалось найти, а также зернистых фотографий. Фото из Фейсбука Доминика, снятое на фоне большой рождественской елки, его руки воздеты к небу. Снимок Джека во время стрельбы по дереву – он усмехается, держа ружье в руках.

Спрятанные в Интернете реликты. Спрятанные и сохраненные.

Каждый раз, когда я натыкалась на историю о нем, меня трясло от имени «Джон». Не знаю, почему это казалось таким важным.

Очень было легко его гуглить. И никто никогда и знать не будет.

На неделе Одри и Кейт взяли меня с собой в бассейн – они все-таки решили вмешаться. Я им сказала, что мы с Джеком не разошлись, и они только кивнули. Одри знала причину, Кейт – нет.