Письма. Том II (1933–1935) - Николай Константинович Рерих

Очень рад, что Вы удовлетворены результатами Вашингтонской Конвенции. Подобные благожелательные отклики приходят ежедневно, и мы рады, что наше Знамя развернуто против всех разрушителей и сеятелей зла. Одновременно с Вашим письмом мы получили доклад д-ра Шклявера, зачитанный 18 ноября на собрании в Париже. Именно, это великолепный доклад, прекрасно написанный, с присущим ему мастерством. Только такие актуальные факты помогают обрести новых друзей, новых соратников и побороть врагов и клеветников. Очень жаль, если этот доклад не будет опубликован хотя бы в виде скромной брошюры. Пишу об этом и д-ру Шкляверу.

Эпизод в Эстонии весьма показателен для современных политических колебаний. Он напомнил мне случай, когда президент Перу, избранный почетным советником, внезапно оказался в тюрьме. После такого неожиданного поворота событий мы стали гораздо осмотрительнее в выборе почетных членов из числа официальных лиц.

И Вы, и д-р Шклявер пишете, что г-н К. Тюльпинк освоился и стал более активным. Будем надеяться, что при известной доле терпения эта проблема разрешится.

Я высоко ценю Ваши наблюдения об ангелах. Действительно, нужно быть религиозным, так чтобы Высочайшие Понятия стали для тебя реальностью. До тех пор пока это теория, они не порождают духовный подъем. Малая наука, малое знание всегда антирелигиозны, атеистичны. Но великая наука всегда стремится к прославлению Высших Реальностей. И в этом прославлении заключаются истинные продвижение и прогресс! Примечательны слова одной католической молитвы «А noctis phantasmatis libera nos, Domine!»[278]. Именно, мы должны освободиться от темного невежества, которое ведет к бездумному и безумному атеизму.

Д-р Шклявер сообщил, что все шесть моих картин благополучно достигли Парижа и очень понравились нашим друзьям. Не сомневаюсь, что Вы были в числе этих друзей. На следующий день я отправил серию картин в Нью-Йорк.

Если бы только можно было разморозить наши счета, я был бы счастлив помочь нашему центру еще чем-нибудь. Будем надеяться, что будущее и новый год принесут нам новые добрые подвижки.

Недавно я получил очень трогательное письмо от нашего друга г-на Шабаса и воспользовался возможностью написать ему в ответ, поскольку очень ценю и люблю его.

Итак, еще раз желаю Вам всяческих успехов и достижений в Новом году. Г-жа Рерих и оба моих сына присоединяются ко мне с пожеланиями.

Преданный Вам[279].

104

Н. К. Рерих — М. А. Таубе

26 декабря 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

№ 18

Дорогой Михаил Александрович,

Очень рад был получить Ваше письмо № 11, в котором, как я и подозревал, заключались многие интересные нужные сообщения. Вы совершенно правы, полагая, что многое у Вас не уложилось в строки письма. Кстати, будете ли Вы в половине февраля в Париже? У меня накопилось многое для сообщения Вам. Также Вы совершенно правы, полагая, что Вашингтонская Конвенция явилась тем большим успехом, что преодолела всякие северные и прочие препятствия. Между прочим, такие преодоления чрезвычайно знаменательны, ибо еще раз доказывают, что действительно свет поражает тьму. А ведь эта тьма немалая и очень опасная. Давно уже я не охотился, но всякая охота на тигров является большим испытанием для владения своими силами. Наверное, за это время у Вас накопится еще множество интересных фактов, которые нужно будет принять во внимание. Как ни странно, но тьма хватается за самые неосновательные аргументы, очевидно, не имея ничего более существенного.

Так, например, продолжаются довольно вредные шептания о том, что наш Пакт вполне выражен Гаагской Конференцией 1907 года. Эта чепуха, противоречащая действительности, повторяется некоторыми слабо осведомленными и шаткими людьми. Они даже не задумываются над тем определенным фактом, что бывшая великая война со всеми происшедшими разрушениями достаточно показала, что никакого конкретного пакта и определенных мер к сохранению сокровищ человечества не существовало. Говорить, что Конференция 1907 года делает идею нашего Знамени ненужной, равнялось бы утверждению, что ввиду многовекового существования медицины идея Красного Креста была не нужна. Так или иначе приходится сталкиваться и с тьмою невежества, и со злобою разрушителей, хорошо, что лучшие силы международного права так определенно благожелательно высказались о нашем Пакте и Знамени. Конечно, всякие типы вроде Гильб[ерта] Муррея должны заслуженно получить по носу, ибо они действуют не без заведомо разрушительной причины. Шклявер писал, что он уже ответил ему сурово. Хорошо, если бы и Вы в нужный момент поразили бы Вашим рыцарским мечом дракона тьмы. Замечательно, как в самые нужные моменты к нам подходят честные и мужественные люди. Так, например, протектор Конвенции оказывается, можно сказать, единственным рыцарем против безбожия. Во всяком случае, надеюсь, что наш Парижский Комитет будет деятельно работать в полном сотрудничестве с нашим американским комитетом. Ваше сообщение о том, что Тюльпинк не имеет никакого значения в Брюсселе, к сожалению, лишь подтверждает мои сведения и подозрения. Капар, так сильно предупреждавший в этом смысле Музей в Нью-Йорке, очевидно, имел к тому достаточные основания. И в этом случае придется принять вещи, как они есть.

Надеюсь, что «Твердыня Пламенная», вышедшая еще до 17 ноября, теперь Вами уже получена. Также сам я Вам передам книгу «Знамя Преподобного Сергия», которую Вы прочтете внимательно и по строкам и между. Сейчас происходит много замечательных знаков, и то, что Вы сообщаете в Вашей приписке из разных источников, звучит очень основательно. Надеюсь, что это письмо застанет Вас в Париже, куда уже пришли мои последние шесть картин, которые должны достаточно усилить коллекцию нашего Центра. Удивляюсь, что Вы получили столько моих писем за раз. Неужели корреспонденция Вам не пересылается? Все это полезно знать на случай спешных сообщений.

Все мы шлем Вам и семье Вашей сердечные пожелания к Новому году. Пусть среди смятения и мрака, обуявших землю, засияют добрые знаки.

Духом с Вами.

Обложка первого издания книги Н. К. Рериха «Твердыня Пламенная»

105

Н. К. Рерих — К. Тюльпинку*

27 декабря 1933 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]

Мой дорогой г-н Тюльпинк!

Ваше письмо от 7 числа сего месяца только дошло до нас. Большое спасибо за поздравления с Рождеством и Новым годом, а также с успешно прошедшей Вашингтонской Конвенцией. Я рад, что Фонд в Брюгге[280] постепенно укрепляет свою основу, и, будем надеяться, Совет Фонда и здание, предоставленное мэрией города, положат начало успешному развитию. Эти два обстоятельства действительно очень помогут пожертвованиям предметов искусства, о которых Вы писали. Каждый раз, когда я создавал очередной музей, то обращал внимание на то, что дарители прежде